Масштаб. Марина и Сергей Дяченко

смысле слова. Она «витала в облаках», выстраивая картину мира по своему усмотрению.

      – И вы поверили анонимному звонку?

      – Я всегда распознаю мошенников. – В голосе певицы скользнула металлическая нотка. – Это не был анонимный звонок, я же говорю, что звонили из фонда «Жизнь в ладони»…

      Ни фонда с таким названием, ни номера телефона, записанного певицей в бумажной записной книжке, никогда не существовало в природе.

      – Как он попал к вам в дом? – Эльза не сдавалась. – Почта, курьер?

      – Мне оставили корзину на крыльце. – Певица покачнулась на месте как тяжелый маятник. – И он там спал внутри на шелковой подушке. Будто в легендах, знаете. Когда подбрасывают детей.

      – Он не ребенок… Вы знаете его имя?

      – Я зову его Макс.

      – По документам – как было его имя?!

      – Его привезли… без документов. «Макс» было вышито на шелковой подушке.

      – Он никогда не говорил, что хочет связаться с посольством, хочет вернуться на родину?

      – Он… что-то такое пищал поначалу, но он тогда был не вполне здоров. Сонный, плохо соображал. Потом успокоился, пришел в себя, привык. Ему нравилось… Я пела для него.

      – Вы… что?!

      У кошки был колокольчик на шее, но человек из Ортленда не мог услышать его. Он оглох, потерял слух в доме певицы; Эльза сжала кулаки, начиная отсчет от ста – в обратном порядке. Она должна держать себя в руках. Слишком многое сейчас решается.

      – Я ему пела лучшие арии, – сказала певица, и ее взгляд сладко затуманился. – Только для него…

      – Вы не видели, что ему плохо, что он затыкает уши, теряет сознание?

      Певица взглянула так, будто Эльза говорила по-птичьи.

      – Вы что, вообще на него не смотрели во время… «концерта»?!

      Певица мигнула, будто очнувшись. Вдруг прояснившимися глазами посмотрела на Эльзу:

      – Где он сейчас? Вы сказали, «было его имя»? Где он сейчас?!

* * *

      До официальной помолвки оставалось две недели, но мама на радостях собрала вечеринку в честь будущей невестки. Сервиза на двадцать четыре персоны оказалось мало, пришлось распечатывать еще один, до сих пор хранившийся в коробке на чердаке. Эльза провела с гостями двадцать минут, выпила бокал шампанского и, сославшись на срочный вызов, ушла из дома.

      Она не могла смотреть на них. На веселых товарищей брата, постарше и помоложе. На соседей, которых знала с детства. Друзей ее родителей, людей уважаемых, степенных, семейных. Она не могла отделаться от мысли, что каждый из них мог втайне заплатить… и получить в корзине «посылку». А вместе с ней власть, абсолютную, сладкую.

      Эльза брела, не разбирая дороги, и только в часе ходьбы от дома обнаружила, что забыла переобуться и ушла на «срочный вызов» в узких модельных туфлях. Не раздумывая, она разулась, стащила с ног тонкие праздничные чулки и пошла дальше босиком, и каждый камушек, впиваясь в пятку, заставлял ее морщиться – и мрачно ухмыляться. Физическая боль притупляет душевную.

      Тот, беглец в тряпичных ботинках,