Не ножик не Сережи не Довлатова (сборник). Михаил Веллер

отдел пропаганды. Над столом я прилепил репродукцию картины Репина «Арест пропагандиста». Глядя на живопись, я поступал в жандармы, крутил руки за спину завотделом пропаганды Марику Левину и, тыча ножнами шашки под ребра, гнал его в сибирскую каторгу. Я стал нервным.

      – А вот Серега Довлатов, он запивал иногда, что ты, – поведывали коллеги. – Потом однажды похмелялся, садился с утра, и т-такое выдавал – пачками! Для газеты одно, для себя другое.

      Мое для себя другое тем временем тащилось сквозь издательские шестерни. Мельница Господа Бога мелет медленно, успокаивал редактор. История повторялась, как кинодубль с другим составом статистов. Закулисная механика от меня скрывалась.

      Умный главный редактор издательства ознакомился с рукописью сам и пошел в ЦК. Пуганая ворона хочет выжечь кусты из огнемета. Или старается договориться с ними лично.

      – А почему он уехал из Ленинграда? – спросили его.

      – А почему не спросить об этом четверть миллиона русских, которые приехали в Таллинн из России? – спросил Аксель Тамм.

      – Это хорошая книга?

      – Я бы пришел из-за плохой книги?

      – Так почему ее не издали в Ленинграде?

      – Я не заведую Лениздатом. Я работаю в «Ээсти Раамат». Кто-то мной недоволен?

      – У него были там неприятности? Трения, инциденты?

      – Что вы имеете в виду?

      – Перестаньте. Вы понимаете, что мы имеем в виду.

      – Ничего не было.

      – Откуда вы знаете? Вы проверяли?

      – Нет. Если бы что-то было, я бы знал.

      – Это еще надо проверить.

      – Проверяйте.

      – А почему он приехал именно к нам? Он эстонец?

      – Нет, он не эстонец.

      – А кто?

      – Еврей.

      – Так почему он не поехал издаваться куда-нибудь в свою Россию, в Сибирь, в Томск, в Омск?

      – Он еврей. Кто его там будет издавать?

      – Так почему он не поехал издаваться в свой Израиль? А если он уедет в Израиль?

      – Зачем ему ехать в Эстонию, если бы он хотел уехать в Израиль?

      – Как знать. Точно так же вы тут несколько лет назад выступали насчет Довлатова. Кого защищали? Алкоголик, диссидент, антисоветчик, арест, посадили: теперь в Америке. Хватит с нас одного.

      – Он не имеет никакого отношения к Довлатову.

      – Что значит не имеет. Точно то же самое. Не следует ошибаться еще раз.

      Машинистка вернулась из декрета. С облегчением и ненавистью я навсегда распрощался с газетной работой. И тут издательство вернуло мне рукопись, сопроводив похеривающей рецензией. Я впал в непривычную растерянность. Совсем не то обещал мне ярл, когда приглашал в викинг.

      Я лишился ленинградской прописки. Поменял комнату в суперцентре, Желябова угол Невского, на хибару таллиннской окраины. Дама ваша убита, ласково сказал Чекалинский. Корнет Оболенский, дайте один патрон. Мне было решительно обещано место в республиканской газете. Редактор уверял, что книга прекрасная и проблем с выходом не будет. В итоге я получил полную возможность