О любви (сборник). Михаил Веллер

прошел… в аспирантуру по конкурсу. А он – еще бы: завкафедрой – папин друг, дальняя родня, свой клан.

      Звягин сощурился: бывает интересно слышать то, что ты уже знаешь…

      – …заморочит голову еще одной девчонке. Ненавижу всю эту породу устроенных в жизни подлецов.

      – Вот и я подумал – чего ей зазря пропадать, – согласился Звягин.

      – А вам, можно полюбопытствовать, что до нее?

      – Люблю все красивое, – фатовато приосанился Звягин.

      Толик глянул на часы в конце коридора и поежился.

      – А вообще вы шантажист. Откуда фотография-то?

      Кадр был щелкнут три дня назад в коридоре ее института. Хозяин фотолаборатории привел туда приятеля и отснял, когда студентки проходили мимо. Затем потратил полдня, подгоняя и шлифуя фотомонтаж: наложил изображение Вали, попавшей на снимок, на данную Толиком фотографию – он стоял у Невы в обнимку с приятелем.

      Толик выковырял из бумажника семь рублей:

      – Держите; все, что осталось от этого цирка в кабаке.

      Звягин аккуратно расправил и спрятал деньги. Меценатом себя отнюдь не числя, весь груз материальных расходов он взвалил на Ларика: «Ты – заинтересованное лицо, тебе и платить, дражайший. А ты как думал? без денег, знаешь, ни в дугу, ни в Красну Армию».

      – Благодарю за службу, – кинул он. – А где ты девок нашел?

      – Да там же, снял в кабаке. Наплел им… А кр-руты, тц!..

      «Второй раунд в нашу пользу. Едем дальше. Человек, который привык обманывать других, легко может быть обманут сам: он может поверить во что угодно, ибо полагает, что любой может обмануть».

      16. Вещественные доказательства оспаривать трудно.

      Игорь расположился за столиком в позе следователя из дурацкого фильма.

      – Приятный молодой человек. – Предъявил фотографию. – Да?

      Она уставилась в недоумении. Подняла глаза:

      – Что это значит?..

      (Неестественная интонация. Точно неестественная.) (А как же ей быть естественной, если человек ничего не понимает впрямь?)

      – Это значит, – он изобразил жесткую усмешку, – что твой бывший кавалер рыцарски уступил тебя мне. И даже угостил ужином в ресторане в знак своего расположения.

      – Не понимаю…

      – Слушай, не надо вешать лапшу на уши. Ты не умеешь врать.

      – Не умею. Потому и не вру.

      – Ты с ним долго была… знакома?

      У Вали задрожали губы. Беспомощность и растерянность могли быть истолкованы как маскировка для сокрытия вины.

      – Я не понимаю, что это значит! Он же сам тебе сказал, что принял меня за другую!

      – Сказал одно, показал, как видишь, другое. Да и сказал наедине тоже другое. Это твой свитер?

      – Я не знаю его! – крикнула она.

      – Гм. Откуда же он знает тебя?

      – И он меня не знает!

      – Да?

      – Да!

      – Тогда откуда он знает, что у тебя родинка на плече?

      Она невольно поднесла руку к плечу, и этот жест убедил Игоря в своей правоте больше, чем все остальное.

      – Я не зна-аю… – с молящей убедительностью прошептала она. – Я