Страх (сборник). Эдуард Хруцкий

высокий, денежный.

      – Это не приметы.

      – Ну, худощавый, суетный такой.

      – Спасибо, Григорий Давидович, вы идите отдыхайте, а как проснетесь, попрошу к нам на Петровку, пропуск будет заказан. Мы ваши показания на бумаге закрепим.

      – Буду. – Кац встал.

      Данилов поднялся в восьмую квартиру.

      В комнате за столом сидел Чернышов и писал протокол обыска. На диване устроились понятые – дворник с женой.

      – Нашли что-нибудь? – спросил Иван Александрович.

      – Ничего.

      – Я так и думал.

      – Я тоже. – Чернышов аккуратно закрутил колпачок авторучки. – Как жить-то дальше будем?

      – Что Мартынова показала?

      – Обычное дело. Познакомились в кинотеатре. Пару раз в цирк сходили, один раз на джаз-оркестр Утесова. Потом он к ней пришел. Работает, сказал, в органах…

      – Тоже мне гинеколог, – зло прокомментировал Данилов.

      Чернышов хохотнул и продолжал:

      – Вчера выпили, закусили, легли. Поздно ночью звонок. Голос мужской, низкий. Наш «сыщик» сказал, мол, на работу вызывают, и ушел.

      – Где живет, не говорил?

      – Нет.

      – История обычная, сколько мужиков на войне погибло-то. Застоялись бабы, любого дай. А здесь бугай из органов. Ну, я на Петровку, связь держим постоянно.

Данилов и начальник

      Секретарь начальника Паша Осетров принес чай и бутерброды с американским шпиком.

      Данилов посмотрел на него и в который раз подивился, как ладно, словно на гвардейском поручике, сидит на нем форма.

      – Ты ешь, Данилов, – начальник откусил сразу половину бутерброда, – ешь. Не завтракал небось.

      – Небось да. С трупом возился.

      – Ну, что ты скажешь? – Начальник взял в руки туфтовую «мурку», лежащую на столе.

      Данилов замотал головой.

      – Невразумительно, Ваня. Дело-то хреновое, того и гляди, из госбезопасности приедут.

      – Так уж сразу.

      – Наш-то политорган уже заколотился. Сажин икру мечет. – Начальник нажал кнопку.

      На пороге появился Осетров.

      – Капитана Лялина ко мне. Ты его знаешь, Иван?

      – Почти нет, он из отдела Муштакова.

      – Да. Хороший парень. В МУРе с сорокового. В августе сорок первого ушел добровольцем, попал в диверсионную группу, работал в немецком тылу. Получил два «Красного Знамени» и партизанскую медаль второй степени, а вот видишь, – начальник подошел к сейфу, открыл, вынул коробочку и удостоверение, положил на стол, – прислали ему медаль партизанскую первой степени. Он в разных отрядах задания выполнял, так первую награду ему в одном дали, а в другом – следующую. Так вот суди сам, Ваня, как мне с этим Лялиным разговаривать. Кстати, твой Муравьев тоже партизанскую медаль получил.

      – А он-то за что?

      – Помнишь, в сорок втором он в партизанское соединение летал?

      – Помню.

      – Самолет подбили, он из немецкого тыла выходил.

      – Но ведь он не партизан.

      – Значит, тесть его подсуетился, как-никак, а он генерал и замнаркома.

      – Непонятно.

      – А чего непонятного: Муравьевым уже дважды из наркомата интересовались,