Чужой астрал. Сергей Буянов

приказал! – ответил Лапа. – Говорит, что не надо все подряд откручивать!

      – А у тебя башки-то нет? – крикнул дед Никола. – Скручивай подряд, но половину! Потом просунем лом, чуть приподнимем!

      – Это как? – не понимал Лапа.

      – Так! Надо крышку чуть приподнять, как в кастрюле, делов-то! С одной половины понадкрутите гайки, в щель выйдет пар, вот и всё! главное, чтобы не в рожу! Понял?

      – Ну! – махнул рукой Лапа и накинул ключ на гайку. Дед Никола приказал ему отдохнуть, сам запрыгнул наверх, вручив кувалду Егору.

      Дело заспорилось. Егор отбил четыре гайки подряд, устал. Лапа отвернулся, не желая помогать умникам. Егор ещё раз взмахнул кувалдой и чуть не упал. Голова кружилась. Что получается? Он бьёт всем телом, а гайка ни с места! Пот залил глаза, поролоновая подкладка каски уже ничего не впитывала. Но выглядеть слабее Лапы не хотелось. Егор поднатужился, отбил ещё две гайки. Руки его опустились. Дед Никола спрыгнул вниз.

      – Давай, Лапа, кверху!

      Лапа с удовольствием запрыгнул. Дед Никола ухватил кувалду и в два приёма отбил гайку. Рукой отворачивал Егор. Затем снова. И снова. Руки Егора устали. Как это дед долбит и долбит? Лапа ухмыляется, а Егору неловко. Он смотрел на взмокшую спину Деда и думал. Шестьдесят лет деду Николе, а всё пашет. Лучше молодых. Привык надрываться? Неужели Егор станет таким же? Невесёлые размышления прервал, крик Хорька:

      – Долго ещё возюкаться будете? Так и завтра не управимся! И всё Восьмое марта тут проторчим!

      – Сделаем! – крикнул в ответ Егор, смахнув с лица грязные потоки пота грубой брезентухой рукава.

      – Сделаете, как же! – Хорёк посмотрел на часы, не успеть! Он сплюнул и рванулся к турбине, рассуждая: «Времени прошло порядком, пар должен конденсироваться». К такой-то матери всю технику безопасности! Велико дело – сальники набить! Снять задвижку, заменить прокладку, а потом стой себе, набивай сальники! Нечего тут рассусоливать! Соображениями своими он не поделился ни с кем. Пусть ребята откручивают. Может, как раз выпустят давление, всё легче работать.

      Пока Егор сгорал от стыда, глядя на вкалывающего пенсионера, бригадир уже скомандовал Тихоне:

      – Откручивай!

      – Мужики сняли давление?

      – Снимут!

      – Ещё не сделали?

      – Откручивай, как раз успеешь!

      – Так сорвёт же задвижку! Вот, и не остыла ни грамму! – Тихоня потрогал трубу.

      – Отойди! – пихнул его Хорёк. – Сам откручу!

      Но у самого не получалось. То ключ не тот взял, то гайку сдвинуть с мёртвой точки не смог. Тихоня постоял, посмотрел, да и отобрал инструменты у бригадира.

      Когда он открутил болты, сквозь появившуюся щель засвистело. Бригадир подошёл ближе. Увидев, что болты держатся на честном слове, но крышка задвижки как прилипла, он ухватил вентиль и сдёрнул.

      Тихоня инстинктивно отпрянул, а Хорёк заглянул внутрь зияющей трубы. Свист нарастал. Тихоня обеими руками пихнул бригадира в лицо, отбросив его назад. Хорёк