Бескрайние тропы. Анна Юрьевна Щедрина

домой после пребывания в городе. Она была глубоко погружена в свои мысли и попытки вспомнить вчерашний сон. Финдли не придал этому значение, лишь напомнил о долге навестить бабушку.

      Мериен Худ, бабушка Милдред и мать Финдли, увядала с каждым днем прямо на глазах: отчаяние закралось в ее уже немолодом теле, приводя все к большему страданию и беспомощному состоянию. Седовласая женщина начинала путаться в реальных вещах и забывать важное.

      У Милдред было несколько обязанностей: домашнее хозяйство, забота о бабушке и уборка дома. Она постоянно ее навещала потому как Финдли был занят и часто уезжал в Сент-Джонс со своей собакой Селки.

      Раньше, когда бабушка могла вставать с кровати, Милдред замечала достаточно любопытные вещи: соль лежала в сахарнице, муравьи расселялись по всей кухне, и каждый мог увидеть следы грызунов по углам. Дом бабушки стал практически пустым, потому что все опасные предметы были спрятаны с видного места, чтобы она не нанесла себе вреда.

      Иногда в дом Милдред и Финдли заходила очаровательная девушка, продавала им батон свежего хлеба и ягодный джем. Каждый раз, когда она приходила, пронзительный взгляд Финдли смягчался и, всегда застегнутый строго на все пуговицы, он спешил открывать дверь. Однако, его нерешительность и детальный подход ко всему препятствовали узнать хотя бы имя странницы.

      Еда уже лежала приготовленная с собой для бабушки. Тепло одевшись, Милдред последовала вдоль знакомой тропы, усыпанной сухими листьями. Ветер усиливался, как только она шла в направлении к Фоур Корнерс, где и проживала ее бабушка. Этот путь позволял забыть обо всем, чтобы потеряться в мыслях и растворить их в шуме ветра.

      Остановившись возле пошарпанной двери, дотронувшись до замка с очертаниями крылатого зверя, она прислушалась, как бабушка с кем-то общается. Войдя внутрь, Милдред никого не увидела кроме Мериен, которая продолжала бормотать и прогонять кого-то, видимого только ей собеседника. После пары минут она начала говорить снова и снова, но затем резко прервалась, обратив внимание на Милдред.

      – Бабушка? С кем ты разговариваешь? – никакого ответа не последовало, и внучка развернулась к кухонному столу, доставая еду из сумки и затем заваривая свежий чай.

      Старушка отвернулась, вглядываясь в окно на серое и облачное небо.

      – Было бы здесь лекарство, я бы вспомнила… – сказала она, посмотрев на птиц, сидящих на ветках огромного дерева. – Что? Где книга? Пропала. Где книга? Я спрашиваю тебя, где книга!»

      После диалога с собой она не на шутку рассердилась; Милдред ненавидела эта чувство, когда словно жжет в солнечном сплетении и когда теряется контроль над тревогой. Возможно, если бы Мериен не была прикована к постели, она яростно ударила бы по столу или того хуже. Но, несмотря на болезнь, Милдред приняла это смиренно и сделала вид, что все в порядке. В целом, все действительно в порядке, если не переоценивать важность этого.

      Милдред позвала ее по имени, и, к ее удивлению, старушка ответила. Внучка покормила ее, пока аромат мятного чая с мелиссой разбавлял напряжение между ними.

      – Благодарю, дорогая. Вкусно.

      – Ты помнишь мое имя?

      Старушка не отвела взгляда, но и не ответила.

      – Ты помнишь меня? – повторила девушка.

      После долгой паузы последовал ответ.

      – Не ходи дальше. Будь осторожна. Что-то страшное может произойти, – и, чем больше она говорила, тем больше становилось понятно, что она переживает. – Не ходи туда. Ветер все изменит.

      – Почему?

      Но бабушка вновь хранила молчание. Забрав белье для стирки, Милдред ушла.

      Свирепый ветер не утихал, а усиливался, не позволяя сделать ни шагу. Кто знает, что это было – вой волка или стон ветра – это секрет здешних лесов. Так случилось, что Милдред обнаружила себя в поле, которого в помине здесь не было. И никто не мог подсказать, как можно было бы добраться до знакомой тропы, и почему ветер снова и снова заставлял закрывать глаза, теряя из виду узнаваемое место. Ко всему прочему, грянул гром, обещая неприятный путь домой. Но постепенно, все это исчезло вместе с грозой.

      – Время. Оно меняется. – показался чей-то голос.

      Сорока подлетела к ней.

      Снова ты. – вздохнула Милдред. – Кажется, я переобщалась с бабушкой, раз теперь разговариваю с птицей.

      – Не совсем. Все немного проще и в то же время сложнее – время меняется.

      – Почему ты постоянно упоминаешь о времени?

      – Твоя бабушка говорила о лекарстве?

      – Откуда ты знаешь?

      – Ну, знаю. Я знаю человека, который в курсе, как это получить, но для этого пришлось бы ему помочь.

      – И что? Бабушке станет лучше?

      – Возможно. Я не могу ничего обещать.

      – И где я найду его?

      – Я