Отпусти своего демона. Татьяна Коган

и юность.

      – Братья, сестры? – продолжал допрос Стефан.

      – Я один.

      – О, это, должно быть, грустно. Не представляю, что бы я делал, не будь у меня сестры. Она, правда, со странностями…

      – Отвали, Стефан. – Гретхен притворилась, что кинет в него бутылку. – Это ты у нас со странностями.

      Стефан прикрылся подушкой и примиряюще пробормотал:

      – Ладно, ладно, молчу. Только не ругайся.

      Внутри словно щелкнуло что-то. Ну конечно же! Вот идиот! Как же сразу не догадался! Джек улучил момент, когда Стефан отвернулся, и внимательнее всмотрелся в его лицо. Правильно, черты абсолютно идентичные. Просто версии разные – женская и мужская. Теперь все становилось на свои места. Два года назад чертова медсестра наврала про мужа, назвав его именем брата, и Джек совершенно упустил тот факт, что ее словам можно верить с большой натяжкой.

      – Какая у вас разница в возрасте?

      Стефан и Гретхен одновременно повернулись и ответили в один голос:

      – Три минуты.

      Близнецы, значит. Иван выдохнул с облегчением. Загадка оказалась несложной.

      Гретхен почувствовала перемену в настроении любовника и долго не отводила взор, словно пыталась прочитать его мысли.

      Они заболтались до глубокого вечера. Гретхен не сильно опечалилась отсутствием намеченного интима. Она хоть и фыркала на брата, но радовалась его компании. По-видимому, у них были по-настоящему близкие отношения.

      Джек поблагодарил хозяев за гостеприимство и попрощался. Спускаясь по лестнице на первый этаж, еще раз подумал о том, как же все-таки много общего у брата и сестры. У них имелось лишь одно характерно отличие. У Гретхен глаза были проницательные и лукавые, а у Стефана – острые, изучающие.

      Тогда

      – Итак, завтра отборочный этап, – довольно улыбнулся Никита.

      – Угу, – уныло откликнулся Артем. Он понимал, что сегодня не стоило приходить в клуб, но позволил себя уговорить. Все равно чувствовал: нормально выспаться не получится, слишком нервничает. Нужно было отвлечься от мыслей о предстоящем соревновании.

      – Я тобой горжусь, братан. Я рад, что ты меня послушал и забил на скромность, – не унимался Никита. – Победишь сначала в России, потом в мире. Только представь, какие откроются перспективы!

      Свет саркастически усмехнулся:

      – Ну, про чемпионат мира – это ты загнул. Я далеко не лучший трейсер на Земле.

      – Да, ты, может быть, не лучший трейсер на Земле, но что такое – «лучший»? Это слишком субъективное понятие. У тебя есть свой стиль, ты справляешься со сложными препятствиями. О’кей, ты не крутишь тройное сальто с третьего этажа на асфальт, но когда это акробатика и тупость стали синонимами паркура?

      При упоминании о тройном сальто Свет напрягся. Несколько дней назад он видел отличное его исполнение и тупости не заметил. Наоборот, каждое микродвижение было выверено до миллиметра, просчитано от и до, блестяще исполнено – как и все, что делал Денни. Он обладал редким талантом