Зачем любить людей?. Евгений Крипт

раскрыла дверь подъезда и мы зашли в приятную прохладу, испорченную только запахам волглости, несущей из подвала и запахом кошачьего писсуарного творчества. В лифте, женщина нудно гудела, в унисон с наматывающимся тросом кабины. Лампочка под обрешёткой тускло мигала, на стенках понаприклеивали жвачек и я предположил, что дом запустили:

      – Как давно, жрец не выходил из своей квартиры?

      Женщина потёрла лоб над которым колыхалась высокая причёска, а потом вздохнула:

      – Да уже неделю, как не видели. Может и уехал куда-нибудь, а может со здоровьем нелады… эх. Его внук портит ему жизнь. Родители в другом городе работают изо всех сил, а дедушка с ним просиживает. Старается его сделать хорошим человеком, а без толку. Горбатого могила исправит!

      Я даже сочувственно покивал. Лифт доехал до её этажа, и отщелкнул. Напоследок, пожелав мне хорошего дня, она наконец-то исчезла. Я остался наедине с собственными ощущениями позора и принижения. Старая кошёлка приняла меня за бомжа, и поделом. Выгляжу и вправду ни к чёрту; когда была возможность убежать от отморозков, надо было не стоять на месте, полагаясь на авось. Фарт – субстанция абстрактная. Он или есть, или ты получаешь сюрпризы на каждом шагу. Причём, самого неутешительного свойства.

      И только в лифте, я вспомнил что мне нужен девятый этаж. Да, давненько я тут не прохаживался…

      – Здравствуйте. – Такими словами меня встретила маленькая альвийка, с ручным дзелгуном. Короткошёрстный, вислоухий демон оскалил клыки-сабли, и я сглотнул. Так и виделась сомкнутая пасть на моём грязном горле.

      Торопливо пройдя, я кивнул девочке и сам нажал ей кнопку первого этажа. У альвов собственные понятия о красоте, без перекликаний со здравым смыслом. Жуть у них может возвестись в ранг прекрасного и наоборот; в случае с этим милым зверьком – так же. У натурального хищника в генах заложена тяга к убийству и насилию, но альвы сумели их одомашнить, превратить в кротких кроликов и те беспрекословно подчинялись непосредственному хозяину. Раз и навсегда.

      Входную и что главное – нужную дверь, я узнал сразу: витиеватый орнамент, с фантасмагорическими цветами, вплетавшихся в цепочки. Лианы, исходя из верхов, струями опускались к звонку, образуя что-то наподобие указательной стрелки. Однозначно, красиво. Помнится я ещё в детстве восторгался замыслом эстетов – расписчиков. Тогда в детстве всё воспринималось по другому, а в конкретном месте – связь с реальностью терялась напрочь.

      Поначалу реакция на трели звонков приравнивалась к нулю. Я звонил до посинения, мысленно матерясь. Чуть позже глазок зарябил, и стало понятно, что кто-то за ним усиленно зыркает; меня осматривая. А сегодня я как раз вложил в карман чистый носовой платок и расчёску, выпавшие при стычке. Теперь я мог разве что пригладиться ладонью.

      Но хозяева отталкивались не от внешнего вида, и сим-сим открылся, визжа, как грешники в час пыток. За дверьми никого не оказалось. Я расценил это как предложение войти. При пройденном пороге, ноздри окутали благовония. Горница пылала ароматизированными