Сумасшедшая принцесса. Татьяна Устименко

заварила чай из лечебных трав, припасенных у меня в сумке. Стараниями мэтра Кваруса и благодаря собственному любопытству, побуждавшему меня читать без разбора все книги в библиотеке замка, я понимала в науке врачевания намного больше своих легкомысленных сестер. Я вскрыла оба чумных нарыва на теле Тима, выпустила их мерзкое содержимое и наложила на раны повязки с дегтярной мазью. Нежно успокоив поминутно благодарившего меня за заботу мальчика, я уверила его в том, что он больше никогда не останется один, и устроила на ночлег со всем доступным нам комфортом. Утомленный ребенок вскоре забылся горячечным сном. Я же решила ни на минуту не смыкать глаз, несмотря на владевшую мной усталость. Жестокая Чума, уже начавшая свое черное дело, не оставит полумертвую жертву. Этой ночью, когда истощенный мальчишка устанет сопротивляться разрушительному действию болезни, она придет, чтобы увести его в царство мертвых. «Ничего, – подумала я, – она еще не пробовала чудесной стали моего Нурилона. Я-то, небось, окажусь покрепче хилого мальчишки. Пусть-ка ее величество бубонная чума попробует забрать у меня жизнь Тима. Как бы ей самой потом жалеть не пришлось, что она связалась с Сумасшедшей принцессой!»

      С такими мыслями я очертила защитный круг, поручив его границу охране Пресветлых богов, разожгла костер поярче – и уселась у огня с обнаженным оружием в руках, приготовившись любой ценой защитить жизнь Тима.

      Видимо, я все-таки переоценила свои силы, усталость оказалась сильнее, и я задремала. Разбудило меня деликатное негромкое покашливание, раздавшееся где-то совсем рядом. Первым делом я обернулась к Тиму, но мальчик крепко спал, завернувшись в мой плащ. Дыхание его выровнялось, жар спал. Кажется, мои лекарства оказались достаточно действенным средством в борьбе с тяжелой болезнью. Между тем негромкое покашливание раздалось вновь, и я рывком вскочила на ноги, с содроганием увидев того, кто стоял на лужайке. У самой границы защитного круга, который я, недолго думая, очертила прямо на траве копотью от обожженной смолистой ветки, возвышалась тощая фигура загадочной твари, накануне встреченной мною на дороге, ведущей к Бранзону. Впрочем, после спасения Тима я уже догадывалась – кем был этот зловещий путник, и с гневом и скорбью в сердце осознавала, что произошло с жителями города, если чума не миновала их на своем пути. Сейчас же мерзкая тварь спокойно стояла на рубеже защитного круга и, откинув с лица капюшон плаща, заинтересованно разглядывала меня своими пылающими глазницами. Легкая, почти нежная улыбка играла на усыпанных струпьями губах твари, пока я ошарашенно старалась понять – какого гоблина поганая врагиня разбудила меня столь деликатно, вместо того чтобы попытаться напасть, пользуясь моей глупой неосторожностью.

      Видя, что молчание затягивается, Чума сделала еще шаг вперед, подойдя вплотную к линии круга, и произнесла неожиданно звучным обволакивающим голосом:

      – Ну, здравствуй Морра, вот мы с тобой и встретились!

      – Убирайся! – прошипела я, занося над плечом сверкающее