Блики, силуэты, тени. Виталий Вавикин

Палмер. – Кажется, что не ел ничего подобного целую жизнь.

      – Это все жена Андрея. Не знаю, как она научилась печь хлеб, но выходит очень неплохо. А вот куриц у нас почти не осталось. Наверное, в эту зиму доедим последних.

      – Почему тогда не пойдете дальше?

      – Дальше? – Артем принес сковороду, поставил на стол, бросил в нее пару вилок. – А куда идти? Здесь вокруг минное поле.

      – Ну я же пришел.

      – Считай, что тебе повезло. – Артем разделил вилкой яичницу в сковороде на две равные части. – Ты ешь давай. – Он дружелюбно улыбнулся. Палмер кивнул, спрятал фотографию. – А знаешь что, – сказал Артем с набитым ртом, – если хочешь, то можешь оставаться у меня. Комнат здесь много, на дровах сэкономим, да и веселее так.

      – А твоя семья?

      – А не было у меня семьи.

      – Совсем?

      – Умерли, когда я был ребенком.

      – Сожалею.

      – Я привык, да и давно это было. – Артем снова закурил. Водка согрела желудок, прогнала тревоги. – Ну, а ты как потерял свою Каталину?

      – В первый раз или во второй?

      – А ты терял ее дважды?!

      – Сначала изменил ей и она ушла. А потом началась война… – Палмер взял свой стакан.

      – Да. За это, пожалуй, можно и выпить, – согласился Артем.

      – Она была моим единственным другом, – сказал Палмер, морщась от выпитого.

      – Другом? – Артем задумался. – С женщинами такое редко бывает.

      – А ты с той девчонкой?

      – С Леной?

      – Да.

      – Не знаю.

      – Она тебе нравится?

      – Наверно.

      – Тогда хорошо. – Палмер взялся за вилку, доел яичницу, закурил.

      Артем заговорил об Андрее, затем перешел к его жене, к предстоящим родам, оживился, спросил, были ли у Палмера дети.

      – Двое.

      – Они тоже…

      – Да.

      – Черт! – Артем покосился на бутылку. Палмер кивнул. Они выпили молча. – Если бы знать, кто начал эту войну!

      – Это уже ничего не изменит.

      – По крайней мере, будем знать, кого винить во всем, что случилось.

      – Я виню себя.

      – За то, что тебя не было с семьей, когда они погибли?

      – И это тоже.

      – И что бы ты сделал? Как бы ты их защитил?

      – Может быть, если бы они были рядом со мной, то бы выжили, как и я?

      – Может быть. А может быть, останься ты с ними, то был бы сейчас таким же мертвым. – Артем встретился взглядом с Палмером и сказал, что им стоит выпить еще. – Иначе мы точно подеремся.

      – Почему?

      – С Андреем у нас всегда так. Он не согласен со мной. Я с ним… Мы всегда сначала спорим, потом ненавидим друг друга.

      – Я не чувствую к тебе ненависти.

      – Но не согласен со мной.

      – Почему?

      – Ну не знаю. Это ведь была твоя семья и все такое… – Артем нахмурился, пожал плечами, разлил по стаканам остатки водки. – Думаешь, мы выживем?

      – Мы уже выжили.

      – Я имею в виду вообще. Завтра, через год… Что если кроме нас никто не уцелел?

      – Тогда война