Берега свободы. Степан Калита

пробасила мадам.

      Мы проследовали через несколько комнат, гадалка шла следом, сама открыла нам дверь, и мы оказались на лестнице.

      – Удобно, люблю, когда ничего не приходится ломать, – сказал Закидон.

      По лестнице мы поднялись на второй этаж.

      – Неудобно, – сказал Закидон, – но дверь придется сломать.

      – А может, постучать?

      – А он все равно не откроет, падла.

      Я все же стукнул несколько раз в дверь. Прислушался. За дверью было тихо.

      – Там он, там, – сказал Закидон. – Он трубку берет, и молчит. Ни «алло» – ничего тебе. Потому что знает – это Закидон по его душу. Ладно, давай, вышибай дверь.

      Я потрогал замок, дверка была хлипкая. И ногой шибанул прямо в область замка. Он с треском сломался, и дверь распахнулась. Мы зашли внутрь. И тут же увидели хозяина квартиры. Он уже разворачивал инвалидное кресло, намереваясь сбежать от незваных гостей. Только куда?

      Закидон никуда не спешил, аккуратно прикрыл дверь с выбитым замком, приставил к ней табуретку. И пошел на инвалида. Я двинулся следом.

      Инвалид вырулил из коридора в комнату и судорожно схватился за телефон. Юра подошел и выдернул провод. Потом отвесил бедняге смачную оплеуху.

      – Ну ты, – сказал он, – ты как гостей встречаешь?!

      – Пошли вон, – завизжал инвалид. – Вон пошли из моей частной собственности!

      Юра достал носовой платок, которым недавно протирал свою любимую машину, и затолкал инвалиду в рот. Тот дергался всем телом, старался отпихнуть его слабыми ручками, но ничего не мог поделать.

      – Будешь орать?! – говорил Закидон. – Я тебя спрашиваю – будешь орать? Или будешь сидеть тихо?..

      Экзекуция над инвалидом меня порядком покоробила. Я смотрел на это безобразие с осуждением, но не вмешивался.

      – Эта тварь нам денег должна, – сказал Юра, – много уже накапало. Пришлось ему счетчик включить.

      Я молчал.

      Инвалид тем временем выплюнул платок и снова заорал:

      – Ничего я тебе не должен. Не буду платить, я сказал! Помогите, убивают!

      – А ну-ка, – обратился Юра ко мне, – Калита, сломай ему руку. Чтобы не орал…

      Я замер в растерянности.

      Инвалид, между тем, испуганно замолк, глядя на меня. В его глазах был страх и жертвенная тоска.

      – Ну чего ты?! Я сказал, сломай ему руку!

      Я нерешительно подошел к инвалиду, потянулся к нему, но он отдернул правую руку, прижал ее к себе.

      – Все, я молчу, молчу, я вас внимательно слушаю.

      – Поздно слушать, – сказал Юра. – Я тебе уже все сказал… – И обратился ко мне: – Ты не смотри, что он несчастного из себя корчит. У этого воротилы половина магазинов на Брайтоне. Это коммерс известный. А что живет, как фуфел, так это его собственный выбор. Экономный очень. Он только на сиделке не экономит. Ты бы его сиделку видел. Не девочка – конфетка.

      – Не сметь! – выкрикнул «коммерс». – Она святая. Она мне помогает после аварии.

      – Угу,