Сто оттенков неба. Кристина Майер

ничего кроме унижения и боли. Это только в книжках пишут: оргазм в первый раз, звездочки в глазах. Не верь! Я чуть от боли не померла. Говорила Диме, что больше не хочу, а ему посрать. Каждый последующий раз был больнее предыдущего.

      Чайник на плите давно свистел, а я никак не могла встать, чтобы заварить нам чай.

      – Ненавидишь меня? – плача, спросила подруга.

      – Долго над этой фразой думала? Я тебя сейчас дурой обзову и буду права. Меня от злости и ненависти трясет, но только совсем к другому человеку. А ты могла и раньше мне довериться!

      Подойдя к ней, обняла и крепко прижала к себе. Хотелось поддержать, передать ей частичку тепла. Дать понять, что она не одна. Родителям Рита не доверится, а кроме меня нет у нее близких подруг.

      – Давай чай пить? – спросила она, успокоившись.

      – Убери со стола эту гадость! – кивнула на остывшие бычки и полупустую пачку сигарет.

      Рита выбросила все в мусорное ведро.

      Попив чаю, мы даже сели вместе заниматься. В девять часов она убежала домой: счастливая и спокойная. А я села зубрить химию. До десяти часов оставалось еще двадцать минут, а текст никак не хотел усваиваться. Я каждые две минуты смотрела на телефон. Творилась со мной совсем другая «химия», не оставалось в моей голове места таблице Менделеева, кислотам, альдегидам…

      Ровно в десять позвонил Максим.

      Глава 17

      Макс

      Я точно знал, что мне нужно купить, но не думал, что это займет так много времени. Ставлю мысленно в голове галочку о том, что еще надо не забыть купить завтра и еду домой.

      Дома меня встречает тишина. И я каждый раз ей рад. Надев домашний костюм: легкие штаны и футболку, подошел к высокому, почти во всю стену окну и уже по привычке задрал голову к небу.

      Ровно в десять, как и обещал, набрал Саше. Ждала: трубку подняла сразу.

      – Котенок, чем занимаешься? – спрашиваю, как только она произносит «привет».

      – Готовлюсь к экза… к экзаменам, – спотыкается на последнем слове, будто не собиралась этого говорить.

      – На кого учишься? – мысленно отмечаю, что до сессии еще где-то полтора месяца.

      Отличница?..

      – Можно, я тебе об этом чуть позже расскажу? – просит она неуверенно.

      – Котенок, можешь ты заинтриговать. Неужели, это что-то секретное?

      Мне смешно. Не понимаю, что за таинственность. В том, что она работает уборщицей, призналась сразу, а тут секреты.

      – Нет. Я не знаю, как ты отнесешься к моему признанию.

      – Ты думаешь, что своим заявлением меня успокоила? – совсем не понимаю, что происходит. Ее слова все больше сбивают с толку. – Хорошо, поговорим об этом завтра.

      С завтрашнего дня никаких секретов, даю себе обещание.

      – Котенок, я постоянно стараюсь тебя представить. Сейчас я почти уверен, что твой рост выше среднего и ты очень хрупкой комплекции. Возникает, конечно, вопрос к твоим родителям: «Почему они тебя не докармливают?».

      Саша пытается смеяться, но вот это «пытается» настораживает.

      – Максим, я живу одна, – в голосе слышится грусть.

      Не