Мелкий Дозор (сборник). Сергей Лукьяненко

была размером аккурат в мою ладонь. Я задумчиво повертел ее, но не нашел ни следа колдовства.

      – Ты же знаешь, зачем я тут.

      – Знаю. Только помощи тебе никакой не будет, одно беспокойство, – тут же отозвался Орчу.

      – Кто-то хорошо постарался, чтобы ни Светлые, ни Темные до него не добрались. И вдруг какая-то ведьма берет след…

      – Зря ты так про Сели-ханым, хорошая женщина, – перебил шаман.

      – Да без разницы! – Я начал раздражаться. – Тебя послушать, так все хорошие!

      – А для тебя – плохие. Джалим, ты все время знал, где искать мальчика. Что ж не облегчил задачу своим хорезмским друзьям? – Орчу утратил на время свою загадочность. Сейчас мы общались совсем как старые приятели.

      – Я их Договора не принимал, в Дозоре не состою. Отправили, как ищейку, будто имеют право! Хотят убить малое дитя – пусть сами всю степь носом перероют, за каждым кочевьем побегают! И пешочком, как я в тот раз…

      – Сумрак в степи злой, да… Намаялся порталы открывать? – сочувственно глянул шаман.

      – После того случая и вовсе забыл про них. Верхом вернее.

      Мы помолчали. Орчу отламывал от камня кусочки слоистой породы и с мрачным видом бросал вниз.

      – Ты знаешь, где искать Темуджина. Все теперь знают, и только вечное Небо еще хранит мальчишку. Правда, пока твои дозорные доберутся…

      – Что делать, Орчу? – Было больно думать, что ничего нельзя исправить.

      Предсказание изречено… Никто не хочет войны, которая может уничтожить множество Иных и людей, даже Темным это не нужно.

      – Предсказание? – Шаман расхохотался, и я обнаружил, что от мысленного щита не осталось и следа. Он снова видел меня насквозь.

      Мне стало не по себе. Шаманы относились к древним Иным, которые видели зарю человечества. Многие из них обращались с Силой легко, могли обвести вокруг пальца даже Высшего, не то что степняка с первым рангом. Но природа всегда стремится к равновесию. За умение мастерски управлять чужими чарами они расплачивались внешними проявлениями своих способностей.

      Будто отвечая моим мыслям, Орчу закатил глаза и затрясся всем телом. На губах выступила пена, словно Иной объелся волчьих ягод. Он сполз с камня и принялся кататься по траве в опасной близости от обрыва. Первым моим побуждением было подхватить старого пройдоху, но я вспомнил, что так Орчу начинал каждое свое погружение в Сумрак. Пришлось просто отойти на несколько шагов.

      Его губы разомкнулись, и из них полилась древнетюркская речь. Забытые созвучия падали в сознание, как железные шары, громко отдаваясь эхом в стенках черепа. Напротив побелевших глаз шамана возник обрывок пергамента: Орчу читал, а не говорил по памяти. Сумрак заволновался, впиваясь в тело сотнями колючих репьев: я и не заметил, как провалился на первый слой…

      Слова нового предсказания отгремели. Мир теней и духов неохотно выплюнул меня обратно в степное лето. Орчу сидел на земле, довольно улыбаясь, а я видел, как меняется узор событий: линии путались,