Бесы в погонах. Михаил Серегин

заминки хватило, чтобы Роман сбросил священника с себя, и они разлетелись в разные стороны и почти одновременно вскочили на ноги.

      – При чем здесь Сережа?! – нанес Роман зубодробительный удар.

      Священник уклонился.

      – А при чем здесь монастырь? – И провел ответный удар – в корпус.

      Роман прикрылся, сменил позицию, снова поднял руку для удара и остановился. Он видел, что поп недоумевает совершенно искренне.

      – А кто рассказал про правила приема в монастырь?! Не ты?! – заорал он.

      Священник опешил. Ни сном ни духом он не подозревал, что сын Романа Григорьевича собрался в монастырь. Неужто раскаялся?!

      – Я вашему Сереже ни слова про монастырь не говорил, – покачал он головой.

      – Да при чем здесь Сережа?! – еще громче заорал Роман. – Я про Катерину говорю!

      – Уф-ф! – выдохнул священник. – Так бы и сказали... Это что же получается, Катенька ваша дочка?

      – А чья же еще? – оторопело хмыкнул медленно выпадающий в осадок отец двоих детей.

      – Так вы ошибаетесь, Роман Григорьевич, – помассировал ушибленный лоб священник. – Я, напротив, Катеньку отговаривал, затем и про правила приема рассказал, чтобы реальней относилась девочка... Это ведь не в техникум поступить! – покачал он головой.

      – Вот и я ей про то же! – расстроенно поддакнул Роман Григорьевич. – Вот чего ей взбрендило?!

      Это был вопрос. Пожалуй, главный вопрос.

* * *

      Когда пару месяцев назад в храм зачастила эта темноволосая, живая девушка, отец Василий этому значения не придал. Но на первой же исповеди вскрылось очень и очень даже многое. Здесь было все: жестокий, властный отец, забитая, бессловесная мать, непутевый брат и, конечно же, несчастная любовь. Как говорится, полный комплект.

      Катенька была девушка с характером, но даже ей приходилось туго в таком переплетении личных проблем. Она до смерти боялась отца и небезосновательно полагала, что состоятельное семейство просто не позволит ей связать свою судьбу с человеком, что называется, «из низов». Нормальная семейная трагедия эпохи начального накопления капитала. Отсюда и эта идея о монастыре.

      Отец Василий не был настолько глуп, чтобы не видеть: энергия и жизнелюбие этой девушки настолько велики, что удержаться в строгих рамках монастырского устава ей будет сверхсложно. Да и не было в ней настоящей, глубоко внутренней тяги стать «невестой Христовой». Протеста – выше крыши, отчаяния – хоть отбавляй, желания сбежать от проблем – полно, а вот веры маловато. Потому и объяснял ей все, как мог: и уставные положения цитировал, и основы христианской науки пытался донести... Без толку. Катерину как заклинило.

      Она начала готовиться к своей новой судьбе со всем пылом молодой нерастраченной женской энергии. Наизусть учила псалмы, вставала с постели и заканчивала день с Новым Заветом в руках, купила словарь христианских терминов... Но каждый новый день в ее глазах появлялось все больше отчаяния и протеста, уже и не поймешь, отчего. И вот на тебе! Открылся «ларчик».

* * *

      – Уважаемый