Бесы в погонах. Михаил Серегин

кивнул и прошел внутрь.

* * *

      Катерина ждала его на крыльце. Хотя называть крыльцом это масштабное строение, пожалуй, было неправильно.

      – Что стряслось, батюшка?! – кинулась к нему девушка.

      – Слушай, Катенька, ты не знаешь, Сергей дома?

      – Нет, – замотала головой Катерина. – Со вчерашнего дня не появлялся. Что, опять он во что-нибудь вляпался?

      – Не без этого, – печально улыбнулся отец Василий. – Но я хотел бы поговорить с ним лично.

      – Не удастся, – вздохнула Катерина. – Он из ментовки сам не свой вышел. Даже со мной не разговаривает. Да вы проходите! Папы все равно дома нет. Пойдемте, я вас кофием напою...

      – Спасибо, не откажусь, – улыбнулся отец Василий. – Ты-то сама как?

      – Нормально, – пожала плечами Катерина. – Сашка вот в парк вчера не пришел... Наверное, снова на задании. Ой! Вот я дура! Он же креститься вчера должен был! Ну что, как он? Крестился?

      Она ничего не знала.

      – С этим все в порядке, – сдержанно кивнул отец Василий. – Даже крестного отца привел...

      – И слава богу!

      Катерина провела его в дом, затем в огромную, уставленную роскошной мебелью кухню и решительно, вполне по-хозяйски, если не сказать – по-барски, погнала прочь шарящегося по полкам охранника.

      – И чего ты здесь потерял?

      – Да вот, чаю хотел попить, а то у нас в дежурке заварка кончилась, – пробубнил огромный детина и торопливо вернул в шкаф, видимо, только что вытащенную огромную жестяную банку из-под дорогущего чая.

      – А почему к Мастаку не обратился? Давай-давай, освобождай помещение!

      Отец Василий смущенно откашлялся. Теперь ему стало понятнее, откуда в Кате прорезываются порой эти командные нотки. Как ни крути, а папина власть передается и детям; пусть не целиком, пусть выборочно, а передается...

      Катя усадила священника за изящный, инкрустированный разными породами дерева столик и принялась готовить кофе.

      – Вот как мне ему это объяснить? И что он обо мне подумает? Я вообще не понимаю, как мне быть! – выдавала она отцу Василию все, что наболело. – Папа ведь тоже... не поймет!

      – Лучше правды ничего быть не может, – серьезно сказал священник. – Даже если правда горькая...

      – Ой, не знаю, батюшка... – вздохнула девушка.

      За окном раздался шум человеческих голосов.

      – Ну, вот и папа приехал, – сокрушенно покачала головой Катерина и выглянула в окно. – А я так хотела с вами... – и вдруг удивилась: – Это не папа... А кто?

      Сидевший к окну спиной отец Василий повернулся и чуть не свалился со стула: сквозь заблокировавшую проход к дому охрану прорывался... Макарыч.

      – РУБОП?! – вслух удивился он.

      – Какой тебе, на хрен, ордер, урка?! – орал Макарыч на старшего охраны. – Руки убери, я сказал! Убери, пока их тебе не оторвали, пацан!

      – Не положено! – стоял на своем старший. – Мне вы хоть откуда! Хозяин придет, он и запустит...

      – Какой РУБОП? – встревожилась Катерина. – Зачем РУБОП?!

      – Этого я не знаю... – проронил