Вспомни меня!... Дана Хадсон

пролетел по ее босым ногам. Что ж, средневековые замки строились для защиты от врагов, а не для создания комфортных условий для своих владельцев.

      Надев на себя длинное платье из серебристого бархата с рукавами в три четверти, Лорен слегка подкрасилась, выделив глаза, и с сомнением посмотрела на свои распущенные волосы. Что ей с ними делать? Оставить так или собрать во французский узел?

      В дверь громко постучали. Уверенная, что это Беатрис, Лорен воскликнула:

      – Войдите!

      Но это был Джеймс в темно-сером смокинге, удивительно сочетавшийся по цвету с ее платьем. Заметив это соответствие, он довольно усмехнулся.

      – Ты готова, дорогая?

      Лорен скептически посмотрела на него. Почему он начал называть ее дорогой? Что-то изменилось в их отношениях, а она и не заметила? Он проницательно заметил:

      – Решаешь, что делать с волосами? Оставь их так. В средневековье, в которое мы с тобой попали, распущенные волосы имели право носить только знатные дамы.

      Покачав головой, отчего по волосам пробежала волна золотистых бликов, Лорен ответила:

      – Но я не знатная дама, и никогда ею не буду. Так что, думаю, мне лучше заплести волосы, чтобы не беспокоить живущих в замке духов.

      Но Джеймс, не давая ей осуществить это намерение, мягко взял за руку и вывел в коридор, где Лорен тотчас почувствовала холодный влажноватый воздух, волнами расходившийся по замку из невидимых щелей, и порадовалась, что на ней теплое закрытое платье.

      Снова прошествовав по бесконечным переходам, они очутились в столовой, освещенной электрическими канделябрами под старину, со стоящим посредине комнаты длинным столом, покрытым белоснежной льняной скатертью.

      Мистер Габриэль поднялся им навстречу, а миссис Габриэль воскликнула извиняющимся тоном:

      – Не сердитесь, Лорен, но я приказала подать обед в малую столовую, а то в большой так неприятно завывает ветер, и вообще, честно говоря, там так неуютно!

      Джеймс сухо добавил, предупреждающе глядя на мать:

      – Конечно, если вчетвером обедать в зале, рассчитанном на полтысячи человек, будет неуютно, это ты верно заметила.

      Миссис Габриэль музыкально засмеялась, принимая скрытый упрек сына, и они сели за стол рядом друг с другом. Лорен отметила, что за столом осталось место человек для двадцати.

      Джеймс вполголоса пояснил:

      – Когда-то за этот стол садилась огромная семья. Приходилось даже придвигать к нему другой, поменьше, чтобы вошли все. Но с тех пор многое изменилось. Главным образом потому, что женщины отказываются рожать даже второго ребенка, не говоря уж о третьем.

      Миссис Габриэль легко подтвердила:

      – Конечно, это так утомительно! Утешает одно: если бы рожали мужчины, то, уверена, человеческий род перевелся бы давным-давно.

      Тут внесли первое блюдо и разговор, содержащий множество незаметных глазу, но вполне улавливаемых ухом колючек, прекратился. Лорен думала только о том, чтобы не опозориться, перепутав приборы, и с облегчением