Развороты на 180 градусов. Современная женская проза. Елена Поддубская

в слетала пыльца. По широкому бульвару Дидро, огибающему Лионский вокзал и выходящему к Аустерлицкому мосту неслась красивая, молодая женщина возрастом едва за сорок лет. Её ухоженный вид, подобранная причёска, отшлифованные в френч-маникюр ногти и множество разнокалиберных пакетов в руках указывали на достаток и уверенность в себе. Пробегая мимо попрошаек и бомжей, что в Париже не совсем одно и то же, женщина искала глазами нужный адрес. Наконец увидела издалека то, что ей нужно, и улыбнулась. Мужчина, стоящий на углу, в мыслях скорее всего об обеде, на мгновение сменил один инстинкт на другой и развернулся женщине вслед, приняв улыбку на свой счёт. Но, не заметив со стороны убегающей по пышущим асфальтовым волнам нимфы никаких других призывов, вздохнул и, сунув руки в карманы брюк, ссутулился. Быть французским мужчиной – непросто: ни один из них не кажется способным на добровольное преследование женщины с целью знакомства. Разве только что в раннем возрасте да тот, что не наслушался от отца разговоров о том, как тяжело противостоять отвоёванному француженками равноправию полов.

      Женщина к тому времени убежала метров на триста и тоже думала о том, как тяжело жить одной вообще, а в Париже тем более.

      «Был бы мужик под рукой, не пришлось бы топать пешком. Таскать пакеты на себе. Думать где парковать машину. Подкатила бы с шиком к салону – и вся недолга.»

      Но мысли о тяжёлой женской судьбе разведёнки тут же сменил клаксон: недовольный водитель грубо обозвал женщину за то, что она дерзнула проскочить на «жёлтый». Скрип тормозов, скрежет колёс и окрик в раскрытое окно вернули парящую над распаренным шоссе к реальности, окатив неприятным облаком табака, вырвавшегося в окно.

      «Все мужики одинаковы, даром, что Франция», – решила как униженная, так и оскорблённая, и поспешила на «зелёный» к нужному бутику. Ответить шофёру грубым жестом не позволяло воспитание.

      – Подождите! Да подождите же, не закрывайте!

      Дверь в салон сувениров захлопнулась у Светланы Сергеевны Козыревой перед носом. Молодая женщина с улыбкой выставила перед продавщицей указательный палец.

      Это могло означать: «Мне всего на минутку».

      Худощавая крашеная в ярко-розовый француженка североафриканского происхождения парировала двумя расставленными перстами.

      Светлана вздохнула и покачала головой.

      Мессендж был понят: «Приходите после обеда».

      – Зараза! – ругалась Светлана по дороге к метро, – Как обед – хоть банк в этой стране грабь: ни одна душа не пожертвует рабочей минутой ради длинного бутера. Накрутят свои багеты с ветчиной и сыром и кумарятся, как кубинцы перед сигарой. Работнички! Ну, где мне теперь это купить?

      Самолёт Светланы был через три часа. Оставалась надежда только на нейтралку.

      – Добрый день. Чем могу помочь вам, мадам? – широчайшая улыбка ухоженной француженки, на этот раз той, что, как они любят подчёркивать, из истоков, была обнадёживающей.

      На хорошем французском Светлана выдохнула:

      – Мне нужна фигурка молодожёнов.

      – Мадемуазель выходит замуж? – улыбка не покидала милое лицо, настойчивый загар которого был активно сдобрен не столько сеансами ультрафиолета, сколько толстым слоем пудры.

      «Герлен, Терракота», – мимоходом подчеркнула Светлана, различив маскировочный порошок по запаху. Насчёт косметики она собаку съела: не раз приходилось таскаться с русскими туристами известный каждой полкой парфюмерный магазин «Сефора», – А сверху залила себя «Маленьким чёрным платьем. Фрэш». Новый парфюм того же Герлена с преобладанием нотки чёрной черешни и освежающего мандарина приятно щекотал нос, – Наверняка имеет коммерческую карту фирменного бутика на Елисейских. Эта – из буржуа, сразу видно. Вон какая вся вылизанная. Кольца, цепи, браслеты, хорошая обувь…»

      – Нет мадам, замуж выхожу не я. Это – для подруги.

      «Ещё накаркает!»

      – А вам нужна статуэтка из фарфора, ткани, глины..?

      – А из чего у вас есть?

      – У нас – нет не из чего. Мы таким товаром не торгуем. Сожалею… Но, я могла бы посоветовать вам куда обратиться. Вы хорошо знаете Париж?

      Светлана надула щёки, выдыхая:

      – Уф! – Париж она знала лучше некоторых парижан: будучи гидом, натаскалась на экскурсионных турах. Но проблему это не решало. Поправив на плече сумку, женщина разочарованно улыбнулась, – Я улетаю, мадам. Но за любезность всё же спасибо.

      «Совершенно в логике французов, – досадовала девушка несколькими минутами спустя, отойдя от бутика, – зачем спрашивает, если сама не торгует? Поговорить не с кем? Или из любезности? «Жантий» – по-французски значит любезный. И суют его французы куда ни попадя. Для меня же, после многих лет жизни в стране, это тот, у кого кроме этого качества ничего нет. Прямо анекдоты можно складывать:

      «– Скажите этот врач – хороший?

      – О! Да! Он очень жантий.

      – Понятно.»

      Значит сразу можешь не идти. Кроме