Твоя Мари. Призраки. Марианна Крамм

оей голове. Диагноз, звучащий как приговор, мне поставили много лет назад – на самом деле много, столько обычно с ним не живут. Но я – это я даже в таких моментах. «Слишком Мари» – так называет это мой Верхний.

      Да, наверное, я слишком Мари, чтобы просто сдаться и ждать смерти. Я живу вопреки – вопреки прогнозам, вопреки здравому смыслу, вопреки препаратам и их побочным эффектам, которые порой убивают скорее, чем основное заболевание.

      Если бы еще не эти призраки, так и лезущие со всех сторон в мою жизнь… От них нет спасения, нет укрытия, нет убежища. И есть только Олег, способный справиться со всем.

      Ну, почти…

      Есть еще моя память, с которой ничего не может поделать даже он. И есть обстоятельства жизни, ни изменить, ни исправить которые он тоже не может. Мои сложные отношения с бывшим Верхним – это как раз то, чего никто не понимает и никто не может поменять. Денис временами тоже проваливается в наш совместный ад – и тогда его поле зрения сужается до размеров, вмещающих только меня, и это, к сожалению, редко заканчивается хорошо.

      Меня довольно часто обвиняют в том, что я держу его возле себя. Чушь… Его отсутствие было бы для меня самым лучшим подарком, но… И этих «но» так много, что каждому не объяснишь. Да и к чему?

      Олег же искренне считает, что контролирует все, в том числе и Дениса. Нет – он ошибается. Но во многом Олег делает мою жизнь проще, а Тему – ярче, и мне становится безразлично, находится при этом Денис в непосредственной близости или на расстоянии.

      Все живут со своими призраками, главное – сосуществовать мирно.

      Осень 202…года.

      – Ты сегодня как-то особенно хорошо выглядишь.

      Олег сидит за рулем, мы уже почти час стоим в огромной пробке на выезде из города – так всегда, стоит задержаться хоть на десять минут, и все, остаток дня пройдет среди таких же бедолаг, мечтавших оказаться в пятницу вечером за городом.

      – Особенно хорошо? Это что же – синяки под глазами меньше обычного?

      – Мари, ну, вот что у тебя за язык такой?

      – Ну, прости…

      – Духота какая, – ворчит Олег, увеличивая мощность кондиционера. – Тебе не жарко?

      Я, наоборот, постоянно мерзну, даже сейчас кисти рук засунуты в рукава кожаной куртки.

      – Нет. Хотели в лесу погулять, – я смотрю в лобовое стекло и понимаю, что мы тут до вечера.

      – Так, все! – злится Олег и выруливает на встречку, которая, как ни странно, совершенно пуста.

      – Олег! – я вцепляюсь в ручку, а он увеличивает скорость.

      Буквально за пару минут мы доезжаем по встречной до развилки, Олег ныряет влево, на проселок. Тут, конечно, немного дальше, зато совсем нет машин – три дня шли дожди, дорогу размыло, но огромный «китаец» легко преодолевает такие мелочи. До дачи доезжаем буквально за десять минут, Олег глушит двигатель, не заезжая в открытые ворота, поворачивается ко мне и тихо произносит:

      – Мари, никогда не сомневайся в том, что я делаю. Я ни за что не подвергну тебя опасности, как ты до сих пор не поняла этого?

      Я беру его руку и прижимаюсь к ней щекой:

      – Ну, прости… я же не за себя, ты ведь знаешь…

      Это правда – опасений за собственную жизнь, когда он рядом, у меня не возникает давно, я всегда боюсь, что произойдет что-то с ним.

      Олег тянет меня к себе, целует, запускает руку в волосы сзади, осторожно поглаживает пальцами затылок.

      – Ну, вы нормальные вообще? – дверь со стороны водительского сиденья распахивается, и в салон засовывается голова Дениса. – Мы их ждем, а они тут лижутся сидят…

      – Отвали-ка, – не поворачиваясь, говорит Олег. – Сумки в багажнике, забери, а мы сейчас.

      – Что – до койки не дотерпите?

      Олег резко разворачивается, и Дэн, не успевший вовремя отпрянуть, бьется затылком о потолок:

      – Да мать же твою… – однако послушно идет к багажнику, открывает и начинает шуршать пакетами.

      – Заколебал! – цежу я сквозь зубы, но Олег отрицательно кивает головой:

      – Не надо, малыш. Я сам. Пойдем-ка, пройдемся.

      Мы закрываем машину и идем в небольшой лесок сразу за поселком. Там как-то успокаивающе пахнет мокрой опавшей листвой и сосновыми иголками. Дождя не было с начала августа, и те три дня, что он внезапно лил без передышки, сделали лес по-настоящему осенним. Мы идем в самые заросли, мимо стрелой проносится белка – прямо под ногами почти, быстро взлетает на сосну, усаживается на ветке и стрекочет что-то.

      – Ругается, – смеется Олег, задрав голову. – Совсем как ты.

      – А с людьми ты меня совсем не ассоциируешь? То лиса, то белка…

      – Ага – то дятел, – смеется он, щелкая меня пальцем по носу – вспомнил летний разговор про собаку и дятла… но я не хочу вспоминать об этом. – А ведь ты тогда оказалась права, Мари. Если бы ты не ушла, я не решился бы.

      – На что? «Торпеду» зашить? Я же тебя не раз предупреждала – будешь пить, я уйду. И не для меня ты это должен был сделать.

      – А