Мальчик из леса. Харлан Кобен

у нее разорвалась еще одна бомба. А она-то думала, что больнее уже не будет.) – Может, однажды снова научится, – продолжил Уайлд. – Но она до сих пор тоскует по Дэвиду. – Хестер смотрела на него. Эмоции, переполнявшие ей душу, – гнев, обида, горе, вся эта дурь – сдулись, словно воздушный шарик. – Со мной ей ничего не грозит, – сказал Уайлд.

      – Для тебя все по-прежнему?

      – Все по-прежнему, – кивнул он.

      Хестер сама не понимала, что́ сейчас чувствует. Сперва все думали, что установить личность мальчика будет проще простого. Поэтому Уайлд (к нему прилипло это очевидное прозвище, ведь по-английски «уайлд» – это «дикарь») какое-то время жил у Краймштейнов. В конце концов служба опеки определила его к Бруэрам, в весьма почтенную приемную семью. Бруэры тоже жили в Уэствилле. Уайлд пошел в школу. Преуспел почти во всех своих начинаниях. Но всегда был изгоем. Изо всех сил старался полюбить свою приемную семью – Бруэры даже усыновили его, – но в итоге оказалось, что жить он способен лишь в одиночестве. Если не считать дружбы с Дэвидом, Уайлд не умел общаться с людьми. Особенно со взрослыми. Возьмите комплексы брошенного ребенка и возведите их в десятую степень.

      В его жизни были женщины, множество женщин, но надолго они не задерживались.

      – Вы за этим приехали? – спросил Уайлд. – Поговорить про Лейлу?

      – И за этим тоже.

      – А еще зачем?

      – Еще по поводу твоего крестника.

      – Что с ним? – Уайлд обратился в слух.

      – Мэтью попросил, чтобы я помогла найти его подругу.

      – Что за подругу?

      – Ее зовут Наоми Пайн.

      – Почему он попросил именно вас?

      – Не знаю. Не исключено, что у Мэтью неприятности.

      Уайлд направился к машине:

      – Вас по-прежнему возит Тим?

      – Да.

      – Я собирался в ту сторону, к дому. Подвезете, а по пути расскажете, что к чему.

      Устроившись на заднем сиденье, Хестер повернулась к Уайлду:

      – Значит, у вас все по-быстрому происходит?

      – Лейла не такая. Сами знаете.

      Хестер и правда это знала.

      – То есть остаешься на ночь?

      – Нет. Никогда.

      Значит, подумала она, Уайлд и впрямь не изменился.

      – И Лейлу это устраивает?

      – Как вы узнали? – ответил Уайлд вопросом на вопрос.

      – Про тебя и Лейлу?

      – Да.

      – В доме слишком чисто. – (Уайлд молчал.) – Ты же помешан на чистоте, – продолжила она. Это было вежливое преуменьшение. Официальных диагнозов Хестер не знала, но с дилетантской точки зрения Уайлд страдал от обсессивно-компульсивного расстройства. А Лейла – наоборот.

      – Вон оно что.

      – И еще я нашла длинный каштановый волос на Дэвидовой подушке.

      – Это не Дэвидова подушка.

      – Знаю.

      – Залезли в спальню?

      – Залезла. И зря.

      – Это точно.

      – Ну, извини. Просто все как-то странно. Ну, сам понимаешь.

      – Понимаю, – кивнул Уайлд.

      – Я желаю Лейле только добра. И тебе тоже.

      Она