Дом алфавита. Юсси Адлер-Ольсен

совсем недавно стоявшей возле его кровати. Значит, отключился он всего на мгновение. Медсестра налила еще один стакан воды и вложила в рот его соседу две таблетки. Она ничего не слышала. Наверное, сон.

      В палате было тихо. Брайан осторожно огляделся и проклял тот момент, когда они с Джеймсом оторвались друг от друга по дороге из барака. Сейчас они бы хоть рядом лежали. Несомненно, так было бы безопаснее. Брайан лежал в пятой кровати слева от двери, а Джеймс – в самой глубине, у противоположной стены. Двенадцать кроватей на стороне Брайана, десять – на стороне Джеймса. Судя по размерам помещения, шесть кроватей тут лишние.

      Между кроватями было всего полметра, между кроватью и стеной расстояние было разное; часть кроватей стояла напротив окон, часть – напротив стены, но в основном – как придется. Создавалось впечатление беспорядка.

      Весь его мир сузился до светло-зеленого помещения с высоким потолком, двадцать метров в длину и десять в ширину. Помимо кровати, все его земное богатство составляли облупившийся стул – в проходе их было двадцать два, – ночная рубашка, пара тапок и тонкий халат.

      Все кровати, за исключением четырех – их уже заняли находящиеся без сознания раненые, все в повязках, – заполнили солдаты с того же транспорта: им скомандовали лечь в ту кровать, возле которой они случайно оказались. Пара человек улеглись в ботинках и испачкали постельное белье. Медсестры раздали лекарства: каждому скормили две таблетки, а затем дали воды из одной и той же кружки, которую наполняли из белого эмалированного чайника.

      Медсестры уже обошли почти всех.

      В первый раз еда пахла как-то непонятно, не очень заманчиво, но аппетит тем не менее проснулся. Брайан несколько дней не смел даже думать о еде, а теперь рот наполнился слюной – последние минуты ожидания превратились в пытку.

      Лежавшие на жестяной тарелке комки напоминали сельдерей, но оказались безвкусными. Может, это брюква была – Брайан не знал. В семье Янг привыкли питаться по-другому.

      По помещению, словно пожар, расползлись жадный скрежет ложек и звук жующих челюстей, почти звериный. Брайан понял, что у людей притупились не все чувства.

      На краю кровати Джеймса, угрожающе пошатываясь, уже стояла пустая тарелка. Тяжело поднимавшаяся и опускавшаяся грудная клетка и расслабленное выражение лица – явное доказательство невероятного человеческого умения приспосабливаться. Брайан завидовал тому, как спокойно Джеймс спал. Его самого так и не отпустил страх, что он выдаст себя во сне. Одно слово – и все закончится, как у того бедолаги в спортзале. Он теперь в снегу между бараками лежит.

      Они проходили мимо и видели его.

      К пресной брюкве добавился сладковатый привкус, и мысли Брайана прервало усиливающееся головокружение. Подействовали таблетки.

      Он уснет – не важно, хватит у него смелости или нет.

      Сосед справа лежал на боку, уставясь на подушку Брайана мертвыми глазами. Из-под одеяла без конца доносились приглушенные звуки, – судя по всему,