Невинная для Лютого. Искупление. Диана Билык

терпеть всю жизнь? Буду. Я виноват, и готов платить любую цену за то, чтобы жена и любимая простила.

      Выдохнул, стараясь не выдать своих переживаний, пригладил ее волосы.

      – Маленькая, доча кушать хочет. Пойдем в дом?

      – У меня есть эти деньги, – глухо сказала Ангелина и посмотрела прямо в глаза. – Переведу Чеху и узнаем, где девушка. Раз ты так переживаешь, Настя для тебя не пустой звук.

      – Не пустой, но я сам переведу. Ты чем слушала, Ангел?

      – Дослушай, пожалуйста, – попросила она, уголки губ её дернулись вверх: – Муж. Если Чех вышел на меня, значит, не подозревает. А ещё ему нужны деньги. Переведу я, а ты в это время свяжешься с той женщиной из отдела внутреннего расследования. Думаю, счета Чеха они прикрыли, раз ему деньги срочно потребовались… И по этой сумме можно будет отследить местоположение нашего врага и доказать, что он жив.

      Жена положила ладонь мне на руку и снова улыбнулась.

      – Мы сделаем это вместе, потому что семья. Я же вижу, Лёш – ты что-то задумал. Да, я слабая беременная женщина, но я – твоя слабая беременная, но умная женщина.

      И я не выдержал. Налетел на ее манящие губы и жадно, до черноты перед глазами и острой боли в паху, целовал, ласкал язык и путал свои пальцы в изумительно-гладких волосах. Придерживая затылок и не выпуская Лину из своих объятий, до потери контроля врывался в ее рот. В машине было тесно, а в моей груди еще теснее. Я задыхался.

      Очнулся, когда жажда прокатилась по всему телу цунами и свернула вожделением низ живота. Оторвался от жены и приподнял руки, будто сдаюсь.

      – Лина, маленькая, прости. Я… – зажмурился и закусил пылающие губы. – Хотел сказать, что ты… – приоткрыл осторожно один глаз, – невероятная.

      Она сидела, не дыша, смотрела на меня расширившимися блестящими глазами и беззвучно шевелила припухшими от поцелуя губами. На миг улыбнулась и, опустив взгляд, завела упавшую на щёку прядь волос за ухо. Но голос прозвучал прохладно, будто улыбка мне померещилась:

      – Пойдём в дом, тётя Маша уже из окна смотрит.

      Выскочив на улицу, я тихо чертыхнулся в воздух, обежал машину и помог жене выйти.

      Через полчаса мы уже разогрелись, ушло чувство морозной скованности, Лина разрумянилась, и я осмелился сделать еще один маленький шаг. Сел рядом, поставил тарелку с запеканкой поближе и заулыбался.

      – Ты обещала, – наколол кусочек творожного десерта и выжидающе посмотрел на Ангелину.

      Тетя Маша тихо закашляла, набирая воду в чайник, но я не дрогнул. Если мне придется сделать то, что задумал, у нас осталось немного времени для общения с женой. Пусть она хотя бы запомнит меня заботливым.

      Лина покосилась на меня и, погладив животик, проговорила:

      – За папу.

      Открыв рот, аккуратно взяла губами кусочек запеканки.

      – За маму, – я отколол еще один, а тетя быстро и тихо смоталась с кухни.

      Жена, тихо засмеявшись, шепнула:

      – Напугали.

      И слизнула с кусочка капельку стекающей сметаны.

      Я растянул