Ударом на удар. Михаил Серегин

так как Вера Леонидовна отличалась ужасной тучностью, страдала одышкой и была убеждена, что ее место в квартире. Она впадала в панический ужас перед перспективой малейшего передвижения, не говоря уже о путешествии на дачу. Веселовский не настаивал, ему, считал он, с женой повезло.

      – Что вы с ней сделали, изверги?! – вскричал он, едва саднящая боль в пояснице начала отпускать.

      Он распрямился, полный негодования и решимости отстаивать свои права. Но тут же снова упал на постель, дико вскрикнув. Теперь он получил мощный «хук» в живот. Он валялся на влажной от пота простыне, судорожно ловя воздух открытым ртом. Люба заплакала.

      – Заткнись, сука! – Бандит ударил ее по щеке наотмашь. – А то дырку в башке сделаю.

      Онемевшая от ужаса Люба умолкла, округленными глазами пялясь на темное лицо подонка. Она видела, как в прорези шевелятся губы, выплевывая ругательства и угрозы, и ей казалось, что все это происходит с ней во сне.

      – Ну, – выжидательно и мрачно посмотрел на скулившего Веселовского командир, – будешь подписывать?

      – Да, – прохрипел он, – воды, дайте воды.

      – Обойдешься, – процедил парень с «макаровым», – вставай давай, хватит из себя барышню корчить. Бери ручку!

      Веселовский медленно поднялся.

      – Она жива? – поднял он глаза на бандита.

      Тот с неумолимой жестокостью рассмеялся ему в лицо.

      – В багажнике отдыхает, – ответил парень.

      – Что-о?! – как укушенный взвыл Веселовский.

      – Да пошутил я, – засмеялся бандит, – разве такую корову в багажник упакуешь?

      – Можно мне ей позвонить? Если дадите, я все подпишу... – взмолился Веселовский.

      – Да что ты с ним возишься! – нетерпеливо воскликнул парень с «узи».

      – Тебе слова не давали, утухни! – одернул его командир. – Звони, – обратился он к гендиректору, – так и быть. Но если дурковать будешь, смотри у меня...

      Он покрутил «макаровым» перед самым носом у Веселовского. Последний взял лежавшую на тумбочке трубку.

      – Дай сюда, – приказал бандит, – и диктуй номер.

      Веселовский продиктовал свой домашний номер. Вскоре парень передал ему трубку, и он услышал тревожно-взбудораженный голос жены:

      – Да-а, да-а...

      – Это я, Вера, – задыхаясь от волнения, произнес Веселовский, – они у меня. С тобой все в порядке?

      В ответ раздался надсадный плач. Потом одышка дала о себе знать, и Вера Леонидовна захрипела, глухо застонала и заохала.

      – Они вырвали силой, угрожали... Сказали, что, если я обращусь в милицию, нам будет крышка.

      – Успокойся, родная, – дрожащим голосом сказал Веселовский. – Все будет хорошо, главное, ты цела...

      Бандит вырвал у Веселовского трубку и отключил телефон. Участливо-жалеющий, проникновенный тон Веселовского вызвал у него издевательский смешок.

      – Видела б она тебя сейчас, – произнес бандит презрительным тоном, – ну все, шутки в сторону, подписывай!

      Веселовский взял трясущимися руками договор. Надев очки, лежавшие