Большой ментовский переполох. Михаил Серегин

дверь, извергиня! – в тон супруге заорал Иван. – Иначе убью!

      – Тогда не открою, – категорически отказалась подчиняться женщина. – А чего тебе надо-то, что ты так из комнаты выйти хочешь?

      – Смерти твоей.

      – Чего нет, того нет, – отрезала Недоделова. – А значит, придется тебе до утра запертым посидеть.

      В комнате на некоторое время наступила тишина, лишь изредка нарушаемая недовольным бормотанием супруга. Затем раздались шаркающие шаги.

      – Ты чего там ходишь, а? – не выдержала напряжения Валентина Петровна.

      – Думаю, – откликнулся муж.

      – Ха, думает он, – усмехнулась коварная супруга. – Да тебе и думать-то нечем, потому что у тебя вместо головы мочалка проспиртованная.

      – Вот ею и думаю, – ничуть не обиделся Недоделов.

      – А о чем?

      – О том, что я с тобой сделаю, когда отсюда выберусь. Может, я тебя зарежу, а может, в погребе сгною.

      – Ага, разбежался, держи карман шире, – не сдавалась Валентина Петровна.

      – А я сейчас возьму и в окно вылезу, – пригрозил супруг.

      – Вот Пупсик обрадуется, я его как раз на ночь с цепи спустила, – откликнулась жена.

      Иван Иванович выглянул в окно и увидел, что под ним действительно сидит Пупсик. Недоделов пса жутко не любил, впрочем, эта антипатия была взаимной. Каждый раз, выходя во двор, хозяин дома так и норовил зарядить Пупсику сапогом в живот, а пес в ответ на это всегда рычал и скалил свои огромные желтые клыки, как будто предостерегая: «Вот когда-нибудь доберусь я до тебя, тогда поищут твои кости». Нет, что ни говори, а лезть через окно – не самый удачный способ выбраться из подстроенной женой ловушки. И тогда Иван Иванович решил пойти на хитрость и кардинально изменить тактику поведения.

      – Валюшенька, я кушать хочу, – прогнусавил он.

      – Нормальные люди по ночам спят, а не кушают, – возразила супруга.

      – Я и в туалет хочу, – не сдавался пленник.

      – Потерпишь, – продолжала измываться над мужем Валентина Петровна.

      – Слушай, а если я пообещаю тебя не трогать, тогда выпустишь? – решился на последний шаг Недоделов.

      – Знаю я твои обещания, я тебя выпущу, а ты до утра меня по двору гонять будешь, – не поверила женщина.

      – Буду, – подтвердил Иван, поняв, что и таким образом не удастся уговорить жену его выпустить.

      Недоделов был очень удивлен странной выходкой своей жены. Раньше она никогда его не запирала, а, наоборот, пряталась сама куда-нибудь подальше, чтобы не попасться страдающему похмельем мужу под горячую руку. Чего она теперь добивалась и на что надеялась, заперев своего мучителя в комнате, Ивану Ивановичу было непонятно. Что-то, по всей видимости, жена задумала против него, и это необходимо было немедленно выяснить.

      – Хорошо же, я тебе еще покажу, – процедил слесарь и, громко бухнувшись на колени, протяжно застонал: – А-а, умираю.

      – Только до утра не помри, – предупредила его Валентина