Корона из жемчуга и кораллов. Мара Резерфорд

все труднее. В прошлом году двух жемчужин было достаточно, чтобы в течение месяца прокормить семью. Сейчас же необходимо было вдвое больше, но почему-то качество полученных товаров становилось все хуже. Я давно научилась не задавать вопросов насчет наших торговых отношений с Иларией – об этом должны были беспокоиться старейшины, а не я. И, по словам мамы, у меня были куда более важные проблемы, о которых стоило беспокоиться, например блеск моих волос или длина моих ресниц.

      Но это никогда не останавливало меня от размышлений о мире за пределами Варинии.

      – Есть новости с Галета? – спросила я.

      – Ходят разговоры о восстании в Южной Иларии.

      – Значит, новостей нет.

      Он покачал головой.

      – Ситуация становится все хуже. Король Ксайрус отказался предоставить безопасный переход беженцам, направляющимся на север, хотя галетяне приняли бы их с распростертыми объятиями.

      – Ага, ради укрепления своей армии.

      – Дело не только в этом. Галетяне тоже когда-то были беженцами.

      Я перевернула пуговицу на руке. На ней был выгравирован маленький цветок с множеством лепестков. Я слышала о розах, хоть никогда их раньше не видела. Я пыталась представить мир, в котором такая крохотная вещь, как пуговица, считалась достойной мастерства такого уровня.

      – Она прекрасна, – сказала я, прежде чем бросить пуговицу в пустую устричную раковину. – Совсем как Зейди.

      Рука Сэми накрыла мое плечо, и я прислонилась к ней щекой.

      – Как же мы будем без нее? – прошептала я.

      Последовала пауза, а затем и кашель.

      – Полагаю, нам с тобой просто придется пожениться.

      Я стукнула по его костяшкам деревянной ложкой, которую держала, и он убрал руку.

      – Я бы не вышла за тебя замуж, даже будь ты последним парнем в Варинии.

      Он положил руку на грудь, изображая обиду.

      – А почему нет?

      – Потому что ты мой лучший друг. И что еще хуже – ты будущий губернатор.

      – Ты права. В любом случае из тебя вышла бы ужасная жена губернатора.

      Он схватил со стола сушеный финик и отскочил, чтобы я не смогла его достать.

      – Сделаешь это снова, и я клянусь, что не выйду за тебя. И ты останешься с Элис.

      Он поморщился.

      – Представь наших маленьких детей с акульими зубами. Моя мама бы плакала.

      Зейди просунула свою голову в дверь и нахмурилась.

      – Вы знаете, что вы оба злюки? Элис добрая и верная. Тебе повезет, если она выйдет за тебя замуж.

      – Ты права, – сказала я, устыдившись. Я знаю лучше других, каково это, когда о тебе судят по внешности.

      Зейди скрутила свои влажные волосы на затылке, позволяя чистой воде после ванны капать в ушат, который мы использовали для того, чтобы мыть в нем посуду. Зейди никогда не засыпала с морской водой в волосах по наказу мамы, хотя чистая вода из Иларии была дорогой и предназначалась для питья и приготовления пищи.

      – Разве злой человек принес бы тебе