Трафик смерти. Александр Тамоников

этой бурды меня выворачивает.

      – Слушай, Блондин, – так называли в отряде старшего лейтенанта из Белоруссии Федора Шинкевича, – а откуда ты вообще узнал про этот «Вампир»? Сколько лет обитаю в Москве, ни разу даже не слышал об этом кафе, а ты у нас наездами, и в курсах.

      – Интернет – великое достижение последних десятилетий.

      – Так ты по рекламе его вычислил?

      – Да!

      – Я-то думал, ты уже был там.

      – Какая разница, Грач? Понравится – останемся, не понравится – свалим. Тем более такси, считай, под задницей. Вызовем своего таксиста, он нас в другое место отвезет. Но, думаю, нечего шарахаться. У нас всего два дня отпуска осталось. Если начальство завтра же не нагрузит работой. Так что надо пользоваться моментом. А то бросят к черту на кулички давить всяких придурков, не до расслабухи будет.

      Грачев согласился:

      – Ладно! Расслабимся. Но уговор, если снимем телок, то только до восьми утра и чтобы поблизости друг от друга. Утром вместе на базу вернемся.

      – Да не потеряемся, Андрюх.

      Офицеры спецназа зашли в супермаркет, купили бутылку «Русской», в буфете прихватили пластмассовые стаканчики, на закуску взяли бутерброды. Упаковав все это в пакет, вышли на улицу. Дождь прекратился.

      – Вот это дело, – посмотрев на темное небо, сказал Шинкевич, – дождь, конечно, лучше жары, но сейчас он совершенно не нужен. Вопрос: где пузырь раздавить? У въезда на стоянку хорошее местечко, но там тачка ППС стоит. Специально, что ли?

      – Ага, прямо по твою душу.

      – Почему по мою? По наши, грешные души. А точнее, по закону подлости. Как будто других мест для них мало.

      – Служба есть служба, – сказал Грачев.

      – Чего? – протянул белорус. – Это у них-то служба? Их бы к нам в отряд, пусть даже в резерв.

      – Каждому, как говорится, свое.

      – Согласен, но куда двинем? С водкой нас в кафе вряд ли пропустят, не будешь же из-за такой мелочи корочки светить?

      Грачев осмотрелся, произнес:

      – По той стороне пятиэтажки-хрущевки. Между ними должны быть дворы, детские площадки. Раньше строили по уму, чтобы всем хорошо было, и мужикам, насчет водочки да партии домино, и детям. Всем. Это сейчас налепят высотки одну к другой так, что из окон видно все, что в соседнем доме делается. Раньше было по-другому.

      – Тогда во двор пятиэтажки?

      – Больше некуда.

      – Пошли.

      Во дворе нашли место на качелях, у сломанной «горки», все остальное пространство, включая «зеленую» зону, было уставлено машинами.

      – Вот тебе и простор, – усмехнулся белорус.

      – У вас в Минске лучше, что ли?

      – У нас в Минске, Андрюха, за подобную парковку в момент со всех тачек номера поснимали бы. У нас никто и не ставит машину в неположенном месте.

      – Ну да, конечно, я и забыл. У вас же еще советский порядок.

      – И ничего плохого, кстати, в нем нет. Это не только мое мнение, это мнение большинства народа. И не раздувай политическую тему. Считаешь, что у нас диктатура, считай, сколько влезет.

      – Да ладно, Блондин. Давай стаканы и бутерброды.

      Шинкевич