Филонов. Давид Бурлюк

дугами, лоб круглый небольшой, красив, она выглядела бы очень миловидной, если бы не её длинный нос, сильно прижатый в переносице и оканчивавшийся кругленьким шариком, но не безобразный; но что портило её лицо – это лишнее расстояние от носа до начала верхней губы, причём эта часть лица закруглялась по направлению к резкому, с тонкими губами большому рту, и придавало всему лицу жёсткое выражение.

      Голова была очень маленькой, а туловище длинным и сухим, и когда она выглядывала из-за спины своего Ларионова, то Филонову вспоминалась ядовитая змея, <которая>, приподнявшись над травой, не мигая блестящим зраком, следит за добычей, готовой достаться ей.

      – Сапунов, покажете ваши работы?

      – У меня ничего нет, там за подрамком валяется портрет Миллиоти^{27}.

      Филонов достал скоробившийся кусок картона, на котором темперой был просто, но очень живописно проложен портрет человека с прямым носом и красивой бородой.

      – Ничего так-таки нет?

      – Ну, тогда, Филонов, пожалуйста, из-под кровати, там за ширмами…

      Филонов принёс и поставил на подоконник мраморную доску от стола, на которой были написаны белые и красные розы.

      – В Крыму, в Алупке, в кофейной, там и написал на месте, татаре за мрамор не запросили много, они и были первыми ценителями моего искусства.

      Цветы были брошены на голубую ткань…

      Все рассыпались в похвалах, только Гончарова сказала:

      – Сапунов, мне кажется, напрасно вы писали розы на голубоватом фоне, здесь подошёл бы лиловый или оранжевый…^{28}

      Сапунов не спорил, он не любил говорить, а если и начинал, то от его слов было недалеко до самых резких ругательств или рукоприкладства.

      Наталенька не унималась:

      – Сапунов, покажите ваши жилеты, у вас, говорят, их до пятидесяти^{29}.

      – Не пятьдесят, а семьдесят два, – с этими словами он подошёл к гардеробу и отпер его…

      Собрание разнообразных фасонов, пуговиц и тканей; здесь были жилеты из японских оби, из тяжёлого бархата, который Тициан любил писать на фоне тела своей обнажённой дочери; жилеты, расшитые по шёлку руками малороссиянок, где петухи выступали рядом с задорными коньками из кавказских тканей, где смешались арабский стиль с огненными красками солнечной Индии… жилеты, сшитые из русской старинной парчи, из-под которой краснели декоративные пятна татарского шитья.

      Филонов заметил:

      – У каждого из вас есть склонность коллекционировать, квартиры москвичей – музеи, Сапунов не имеет никаких вещей, все картины проданы, чуть только он напишет их, и смотрите: он коллекционирует жилеты…

      – У нас с Наталенькой музей занимает три комнаты, одних бисерных вышивок более ста штук, есть настоящий Кипренский…

      – Ну вот, – обрадовался Филонов, – я один ничего не собираю, не коллекционирую. Я презираю старый хлам, вещи новые надо иметь в ограниченном количестве; в силу необходимости я держу при себе свои работы, они мне нужны, чтобы видеть, чего мне надо бояться,

27

Известны два портрета художника Николая Миллиоти, выполненные Сапуновым, один находится в ГТГ, другой – в ГРМ. Судя по описанию («кусок картона»), речь идёт о московском варианте.

28

Произведение не сохранилось. О нём Бурлюк также воспоминает во «Фрагментах из воспоминаний футуриста», указывая, что из летней поездки по Крыму (речь идёт о лете 1907 г.) Сапунов привёз «кусок мрамора с акварельным наброском роз на нём» (см.: Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. С. 30).

29

«Цветные жилеты и жакеты» Сапунова запомнились также М. Кузмину, см.: Сапунов Н. Стихи, воспоминания, характеристики. М.: Изд. Н.Н. Карышева, 1916. С. 46.