Зов темной воды. Ольга Володарская

условиях, и слишком общителен, чтобы уехать из района, где у него была масса собутыльников, приятелей, просто знакомых, а также провинциалов, готовых слушать его лекции об истории Москвы и басни о своих выступлениях перед Сталиным…

      Поняв, что уломать старика не удастся, Лара сложила оружие и стала ждать, когда «противник» окончит свои земные дни, чтобы потом уже договориться с его наследниками. Ждать пришлось недолго, хотя Андромедыч и не умер. За год старик допился до белой горячки и полного истощения организма (у Ларисы были подозрения, что не без помощи зятя), превратился в лежачего инвалида, который уже не мог вести самостоятельную жизнь. Дочь забрала его к себе на том условии, что Андромедыч согласится на продажу комнаты. Старику ничего не оставалось, как подписать документы.

      Через четыре месяца Лариса Белозерова стала полноправной хозяйкой восьмикомнатной квартиры в центре Москвы. Лара планировала сразу же начать в ней ремонт: все ломать, менять, реставрировать. Но когда узнала, сколько для этого потребуется средств, приуныла – все ее немалые накопления пошли на покупку квартиры для дочери Андромедыча. Обещал помочь муж (как делал это уже не раз), но денег все равно не хватало, и ремонт пришлось отложить до лучших времен. Когда они наступили, Ларе стало не до ремонтов – она с головой ушла в работу. Ей предложили вести ежедневное ток-шоу, она согласилась и теперь дневала и ночевала в Останкине. Домой не каждый день попадала, не говоря уж о приобретенной квартире. Конечно, можно было просто нанять бригаду архитекторов-дизайнеров-отделочников, но отдавать свою мечту им на растерзание Лара боялась, хотела все контролировать сама, а времени на это у нее не было…

      До недавних пор не было! А теперь – вагон. Шоу закрыли из-за низкого рейтинга, ничего нового ей не предложили – отправили до осени в отпуск, муж, пока Лара горела на работе, спутался с секретаршей, к которой не далее как вчера и ушел, ребенка они родить не успели, Ларисины отец с матерью в заботе пока не нуждались… Вот и выходило, что заняться, кроме как ремонтом, Ларисе было нечем. Одно плохо – на капитальный, с перепланировкой и реставрационными работами, денег у отставной телеведущей не хватало: на зарплату теперь рассчитывать не приходилось, впрочем, как и на помощь богатого супруга.

      Но Лариса не отчаивалась. А точнее, не позволяла себе этого. И у нее получалось – так уж она себя выдрессировала. Ни несчастные девичьи любови, ни провалы на экзаменах, ни выволочки начальства не являлись для нее поводом для затяжных депрессий. Лариса отводила себе день-два на переживания, после чего мысленно возводила между собой и неприятностями глухую железобетонную стену (этому приему ее научила старуха Берг много лет назад, когда Лариса переживала первое любовное разочарование и ходила сама не своя, что не укрылось от наблюдательной Графини). И, отгородившись от неприятностей, шла по жизни дальше, не оглядываясь, не сожалея о прошлом и никогда не возвращаясь назад…

      Лара