Непоправимый брак. Евгения Горская

писали дипломы, когда Борис бросил Анфису ради Инны.

      Встречаться в коридорах приходилось, но ничего страшного не происходило, они кивали друг другу и расходились.

      – Приходи, – сказал Борис. – Можешь хоть завтра.

      Она пришла через неделю, он сплавил ее Петру. Немного удивился, увидев ее в секретариате, она могла рассчитывать на работу поинтереснее, но советовать бывшей подруге ничего не стал. Это ее выбор.

      Дверь в кабинет была плотной, дубовой, с хорошей звукоизоляцией. Голосов из секретарской не доносилось, но он не был уверен, что полицейские ушли.

      В кабинете стало душно. Борис вспомнил, что не включил кондиционер, чертыхнулся, потянулся к лежащему на столе пульту. Подержал его в руке и снова положил на стол. Подошел к окну и открыл его настежь.

      Внизу проезжали машины, двигались прохожие. На растущих у здания каштанах белели свечи соцветий.

      Надо поехать куда-нибудь отдохнуть, решил Борис. Выждать пару недель, чтобы это не вызывало подозрений, и исчезнуть на месяц.

      Потом вернуться и забыть об Анфисе навсегда.

* * *

      Соседки третий день приходили к тетке, сменяя друг друга. Нина Михайловна ворчала, фыркала и утверждала, что все, что знала, уже двадцать раз рассказала, и категорически запрещала дергать племянника, но Глеб закрывал компьютер и терпеливо рассказывал очередной слушательнице, как нашел труп Анфисы.

      Об убитой в деревне мало знали. С соседями Анфиса не сближалась, по деревенскому обычаю здоровалась с односельчанами, встречаясь на улице, и только.

      А иногда даже и не здоровалась.

      Очередная слушательница уходила, и тетка начинала ворчать на Глеба.

      – Я не немощная, чтобы меня сторожить, – ворчала она.

      – Не немощная, – соглашался Глеб, не отрываясь от компьютера.

      – Мужчина должен вкалывать, а не дома сидеть!

      – Я вкалываю, – уверял Глеб.

      Не только Уля переживала из-за его работы, тетка тоже.

      – Если меня уволят, займусь фермерством, – покачиваясь в плетеном кресле, которое все лето стояло в саду, объявил Глеб. – Посадим с тобой картошку, часть продадим на рынке, а остальное будем зимой есть.

      – Не смешно!

      Стукнула калитка, Глеб и тетка обернулись на звук.

      По дорожке шел хмурый участковый Иван Артемов. Глеб знал его с детства. Близкими приятелями они не стали, но и чужими не были.

      – Не поехал в Москву? – пробурчал Иван.

      – Не поехал, – кивнул Глеб.

      Нина Михайловна тактично ушла в дом, чтобы не мешать молодежи.

      Иван достал сигареты, задымил. Глеб закурил тоже.

      – Все автомобили проверили, которые с обеих сторон дороги выезжали. – Иван зло сжал губы. – Не было в них стрелка. В подходящее время в одной машине семья с детьми ехала, в другой молодая пара. Я этих двоих проверил, они в момент выстрела еще около дома копошились.

      – Переждал где-нибудь в лесу, – предположил Глеб. – Загнал машину в кусты и пересидел.

      – Нет!