Солнце сияло. Анатолий Курчаткин

одет как чистопородный аристократ рядом с ряжеными в аристократов.

      Сорока – это было не прозвище. Это была его фамилия. И знакомство наше началось с шуток по поводу его фамилии. Которым, впрочем, он неожиданно положил конец, произнеся совсем не шутливо:

      – Конечно, хотелось бы с полным основанием полагать себя орлом, но пока, к сожалению, дотягиваю только до сокола.

      – Уже недурственно, – не осознав в полной мере серьезности его тона, сказал я. – Сокол Сорока. Отлично звучит.

      – Нет. – Он покачал головой. – Орел Сорока лучше. Но пока только сокол.

      – А как вы это определяете: орел, сокол? – Я наконец почувствовал, что он вовсе даже не шутит. – Какие у вас критерии?

      – Капитал, – отозвался Боря. – Степень его крутости. Его количество. Пока тяну только на сокола. Не выше.

      Никогда ни с кем я еще не вел таких разговоров.

      – Ив какое же количество капитала вы оцениваете орла? – спросил я, не сумев скрыть самого живейшего своего любопытства.

      Он уклонился от ответа. Развел руками, улыбнулся укоряюще – словно бы это я, а не он сам заговорил об этом – и сказал:

      – Ну, тут ведь чисто индивидуальная моя оценка. Абсолютно субъективная.

      Вот кому в полной мере был дан талант уходить от прямых ответов – это Боре Сороке. Он это делал виртуозно. С таким обаятельным выражением укоризны на лице – да как же можно о таком спрашивать? – что собеседник терял всякую способность настаивать на ответе. Собственно, может быть, в этом таланте и был главный капитал Бори? Который он уже умело конвертировал в другой, исчисляемый в денежных единицах.

      Так или иначе, но имея от роду всего на пять лет больше, чем я, он владел на паях с компаньоном собственной компанией по оказанию рекламных услуг, снимал под офис в Стакане сто двадцать квадратных метров, и дела у их компании, судя по его костюму, шли отлично. А скоро я смог убедиться, что дела у них действительно идут отлично, не только по его внешнему виду.

      – Заходите! – прощаясь, протянул мне визитку Боря. – Вот, все наши координаты. И телефоны, и где мы сидим. Представляете где?

      Я глянул на карточку. Этаж, номера комнат. Что ж было не представлять.

      Меня так жгло любопытством увидеть их офис, что я с трудом дал себе выдержать люфт в пару дней. Это была одна из тех контор, о которых говорил Конёв, предлагая мне попастись без привязи. Но удержаться от того, чтобы не пройти мимо указанных в Бориной визитке комнат, не сфотографировать их взглядом хотя бы снаружи – это было сверх моих сил, и я прошел мимо них в тот же день, как мы познакомились, – покидая Стакан, перед тем как жарить в киоск. Снаружи – обычные стакановские двери с порядковыми номерами. Не знай я, что за ними частная фирма, ни в жизнь бы не догадался о том.

      Впрочем, и внутри офис имел абсолютно обычный стакановский вид: траченые стакановские столы, траченые казенные стулья, видавшие виды стакановские стеллажи с папками на полках. И только на стакановском