Черная гора (сборник). Рекс Стаут

и надежный кров над головой. В отсутствие свободы невозможно оставаться человеком. Любой деспот, фашист или коммунист, теперь не ограничен в средствах. Что ему кованый каблук, меч или даже пулемет? Наука снабдила его оружием, которое способно ввергнуть в его власть всю планету. И только люди, готовые умереть за свободу, имеют право жить свободными.

      – Как вы? – презрительно парировала она. – Нет. Как Марко. Он умер.

      Вульф ударил рукой по столу:

      – Я еще дойду до Марко. Что касается меня, то никто не давал тебе права выносить мне приговор. Я внес свой вклад в борьбу за свободу, в основном финансовый, через те каналы, которые мне представляются наиболее эффективными. И не собираюсь отчитываться перед тобой. Я отказался участвовать в том, что предлагал Марко, потому что сомневался в его начинании. Марко был упрямец, доверчивый и наивный оптимист. Он был…

      – Стыдитесь! Он умер, а вы его оскорбляете…

      – Достаточно, – прорычал он.

      Это наконец ее вразумило, и он понизил голос на несколько децибел:

      – Ты разделяешь общее заблуждение, а я – нет. Я не оскорбляю Марко. Я отдаю ему должное, отзываясь о нем так же, как и при жизни. Было бы оскорблением умащать его труп елеем, исторгнутым из меня страхом смерти. Он не понимал, какими силами надеется управлять из-за океана, не мог их контролировать, удостовериться в их честности и преданности делу. Вопреки всему, что он знал об этих людях, некоторые из них могли быть агентами Тито или даже Москвы.

      – Это неправда! Он прекрасно их знал. По крайней мере, руководителей. Он не был дураком. И я не дура. Мы постоянно их контролировали, и я… Куда вы?

      Вульф отодвинулся вместе с креслом от стола и встал.

      – Может, ты и не дура, – изрек он, – но я идиот. Позволил втянуть себя в бессмысленный спор, хотя мог бы заранее его предвидеть. Я хочу есть. Я как раз ужинал, когда пришло известие о смерти Марко. У меня пропал аппетит. Я старался закончить ужин, но не мог проглотить ни кусочка. Я плохо соображаю на пустой желудок, поэтому собираюсь пойти на кухню и что-нибудь съесть. – Он взглянул на стенные часы. – Пойдешь со мной?

      Она покачала головой:

      – Я ужинала. И не могу есть.

      – А ты, Арчи?

      Я сказал, что не отказался бы от стакана молока, и вышел за ним. Фриц, отложив при нашем появлении журнал, глубокомысленно произнес:

      – Голодающий мертвецу не помощник, – и открыл дверцу холодильника.

      – Индейку, сыр и ананас, – заказал Вульф. – Я прежде такого не слышал. Это Монтень?

      – Нет, сэр.

      Фриц поставил на стол блюдо с индейкой, снял с него крышку и протянул Вульфу разделочный нож.

      – Это моя мысль. Я знал, что вы позвоните мне или сами придете, и заготовил подходящее изречение.

      – Поздравляю, – проговорил Вульф, орудуя ножом. – Сойти за Монтеня дано немногим.

      Я собирался только выпить молока, но даже Вышинский не наложил бы вето