Пока идут старинные часы. Наталия Беззубенко

подумала?! Принимать такие решения в одиночку! Не посоветовавшись со мной!

      – К-к-какие решения?

      – Такие! Важные! У меня все-таки опыт, житейская мудрость! – нарочито громкий всхлип и драматическая пауза, маме в свое время нужно было податься в театральный. – А вдруг это какая-нибудь афера, ты не представляешь, Люсечка, сколько вокруг аферистов. Вон, у Анфисы Спиридоны, с первого этажа, пять тысяч украли! Представились газовщиками и за обслуживание – как с куста! А у Ивановой, из второго подъезда, знакомая устроилась работать в модельное агентство, а оказалась – эффектная пауза – в турецком борделе!

      Я вообще-то человек неконфликтный. Прячусь в свою раковину и отсиживаюсь, пока домашний Армагеддон не закончится. С мамой спорить бесполезно, к тому же победителем из этой схватки не выйти – это я с детства усвоила. Обязательный голубой бантик в косичку, а так хочется красный, будто мак в поле! Кукольный домик на день рождения вместо железной дороги с жужжащими, как майские жуки, поездами – «девочкам полагается играть в куклы». Нудные бальные танцы три раза в неделю строго по расписанию, а во снах я – ловкая всадница на белогривой лошади, несусь во весь опор по круговым дорожкам ипподрома, вызывая неистовые овации зрителей.

      Причина маминого недовольства хранилась в моем почтовом ящике в папке «Входящие»:

      «Уважаемая Людмила Андреевна! Музей-усадьба графа Николая Уварова и компания ABBY приглашают Вас принять участие в интереснейшем проекте по оцифровке 28-томного собрания сочинений классика художественной литературы. Цели нашего проекта: создать выверенную электронную версию авторского текста, познакомить читателя с малоизвестными работами Н. А. Уварова, привлечь внимание к творчеству писателя. Оцифрованные произведения будут представлены во всех популярных Интернет-библиотеках…»

      По всем радиостанциям хрипловато-чувственный баритон проникновенно звал за собой в проект «Сетевой Уваров». Любой желающий мог внести посильный вклад в сохранение писательского наследия в цифре. Достаточно ноута, выхода в интернет и свободного времени. Если верить новостям, проект пользовался бешеной популярностью у пользователей всех возрастов и регионов.

      Почему на второй, самый ответственный этап проекта, пригласили меня, незаметного библиотекаря с парочкой статей по творчеству Уварова? Не начало ли это сказки про сыр, мышеловку и доверчивого Мышонка? Письмо читано-перечитано, сыр, конечно, лежит на поверхности и благоухает. А студеный родничок под кленами в усадьбе приветливо журчит, вековые писательские ели дружелюбно помахивают хвойными лапами, полутемные залы музея нашептывают секреты прежних владельцев… Просто Мышонок слишком мнительный. Такие предложения не отправляют в Спам, на них моментально отвечают согласием, пока отправитель не передумал.

      – М-м-мамуль, проект курирует М-м-министерство культуры, – мамина рука нервно подрагивает под моей, – я п-п-проверила.

      – Проверила она! Люсенька, девочка моя, я же беспокоюсь о тебе. Оберегаю! Вот не будет меня, тогда поймешь! Небо с овчинку покажется! Капельки подай. Воды не надо, я в чай. Раз, два… пять… восемь, – в ход идет запрещенный прием для исключительных случаев, после которого над башнями моей крепости сопротивления незамедлительно появляется белый флаг.

      – Люсь, ну что нам с тобой денег не хватает? – мама промакивает салфеткой невидимые слезы. – Может, купить хочешь что? Давай шубу тебе купим, хочешь шубу?..

      Мама – главный бухгалтер на крупном предприятии, и ее зарплата позволяет жить безбедно и даже временами шиковать. А мою скромную библиотекарскую и не такую скромную внештатного переводчика – и тратить не на что.

      – Не хочешь шубу, давай… давай пальто с лисьим воротником? Хочешь? Ольга Алексеевна, между прочим, дочке своей такое купила. А мы что? Хуже?

      Я втягиваю голову в плечи.

      – Не хочешь? Люсь, вот и я думаю, это вчерашний день. Уж не стала ей об этом говорить, чего расстраивать. Дубленка с отделкой помодней будет, да? – ее бесцеремонно перебивает телефонный звонок. Она разматывает чалму из полотенца, и безупречные темно-каштановые волосы без намека на седину разлетаются по ее плечам.

      – Да, моя хорошая, здравствуй! Легка на помине! Только про тебя с Люсенькой говорили… Да, рядышком она, тебе привет от Ольги Алексеевны.

      Послушно киваю в ответ, как будто меня могут видеть.

      – Да что ты говоришь? – сетка морщинок на мамином лбу становится заметной. – Жалко-то как! Точно не получится? Ну ладно, в другой раз встретимся! Пока-пока!

      Мама задумчиво барабанит изящными пальцами с маникюром по столешнице, ухоженные руки – предмет ее особой гордости, с моими, с вечно обгрызенными заусенцами, не сравнить:

      – Ух! Ольги Алексеевны с Толиком в пансионате не будет. Его с работы не отпускают! Начальник отдела все-таки…

      Тут на меня нисходит озарение. Не ради чистейшего воздуха соснового бора и даже не ради прозрачной воды лесного озера мама тащит меня в пансионат. Намечались завуалированные смотрины, плавно перетекающие (при благоприятном исходе) в мое замужество. По мнению мамы, мне нужно срочно