Сценарий. Холодный город. Сергей Романов

злостью цедил слова дознаватель.

      – Никуда не едем. Впереди тупик, тупиковей не бывает, – постучал по стеклу доктор.

      – А мы что, в аэропорт едем? – спросила одна из Юль.

      – М-м, да, мы пытаемся проехать в аэропорт, но вот видите, – ответил дознаватель.

      От слова «аэропорт» возбудились только фитоняшки Юли. Они громко стали разговаривать между собой, даже сняли шапки и расправили замусленные волосы. Они оказались брюнетками. Богато одетые, они точно знали, куда едут. Профессору было наплевать. А доктор хотел есть.

      – Дайте мне пять минут, – продолжил доктор, – я на всех принесу чего-нибудь съедобного.

      – Нет! – зло вдруг вскрикнул дознаватель.

      – Ты заткнись! – поддержал его богато одетый и повернулся к доктору. – Ты мне-е надоел, сука! Заткнись! – заорал он.

      Заорал так, со знанием дела. После этих слов доктор и решил выйти из машины, вернее, этот окрик и заставил его начать действовать. Он встал и двинулся по проходу. Богато одетый тоже попытался встать, но, получив удар в грудь ногой, осел и удивился. Его, видимо, давно не пинали, может, никогда. Дёрнув дверь, он вывалился из микроавтобуса. Дуло автомата сразу уткнулось ему в живот. Больно.

      – Ты, сука, запомни, – цедил слова дознаватель, – мне на тебя наплевать, я не знаю, почему ты стал номером один на эвахуацию, но мне хлубоко пох на тебя и на твой номер.

      Доктор немного отстранился от дознавателя. Странный шрам был на его левой брови, свежий, ничем не обработанный сгусток крови, ровный, словно топор остановился в самом начале пути и замер, но оставил аккуратный след. И глаза у него были странные, зрачки словно в веснушках, сероватые, в ржавых пятнах. Злые. Наверное, злые с рождения. И до смерти.

      – Это ещё как понятно. Да и мне на тебя пох, но я обещаю вернуться, – рукоятка пистолета в руке отяжелела, щёлкнул предохранитель. И час смерти чьей-то приблизился.

      В этот момент из машины так же кубарем вывалился профессор. Вывалился шумно, отодвинув своим телом чью-то смерть. Всё это заняло секунды жизни, словно кто-то играл ими, натягивая струны судьбы. Этот кто-то сейчас играл и огромной страной, натягивая канаты судьбы этой страны. Они уже скрипели и лопались. И что в этом скрипе жизни простых людей? Секунда звука – и больше ничего.

      Доктор отпустил пистолет, вытащил руку из кармана, застегнул его и выдохнул.

      – Саша, я схожу вместе с ним. Водителя всё равно нет и ехать некуда, это точно, – тихо, почти вкрадчиво сказал профессор.

      – Ладно, под вашу ответственность, – дознаватель, нервно дёрнув дверь, залез в автомобиль.

      Профессор и доктор быстрым шагом, насколько позволял снег, пошли ко входу в магазин. В магазине было всё перевернуто, разбито и много уже замёрзло. Проходя через хозяйственную часть, доктор подобрал пару забавных пляжных сумок с мордами мопсов, одну отдал профессору. Они прошли дальше вглубь магазина. На полках ничего не было. Тушёнки точно. Да просто ничего.

      – На склад сходим. Может, что там есть, – предложил профессор.

      – Да,