Заклятые друзья. Марина Серова

человека чуть инвалидом не сделала! – возбужденно выпалил старший группы. – А эти нас задерживали, мешали работе, – он кивнул на Малахова с охранниками.

      – Марш в дежурку! – багровея, гаркнул капитан. – Чего не ясно?!

      Сначала звонок, потом покушение и подстава в переходе подземки, – кто-то очень не хочет, чтобы мы уехали из Тарасова. То, что это была подстава, не вызывало никаких сомнений. И придумано было толково. Либо убивают Павличенко, либо посредством милиции изолируют меня. Словно подтверждая мои мысли, младший сержант зло окинул меня прощальным взглядом, круто развернулся и вместе с подручными торопливо спустился по лестнице.

      – Вы извините их, – принялся извиняться за подчиненных Андрей. – Усердия много, а мозгов мало, – он виновато улыбнулся.

      – Да я понимаю, служба такая, – уклончиво ответила я, вручая чемодан одному из наших провожатых. Я поискала глазами Федора Петровича и обнаружила его среди остальных виновников торжества. Молодой мужчина с длинными волосами, перехваченными сзади резинкой в хвостик, снимал всю группу кинокамерой. Его коллега с микрофоном в руках суетился тут же, по очереди приставая к пенсионерам. Те, по большей части из вежливости, что-то отвечали ему и тут же отворачивались, продолжая прерванную беседу.

      – До отправления поезда номер девять Тарасов – Москва осталось пять минут, – ровным голосом объявила диктор.

      В купе я заявила своим попутчикам, что мне необходимо переодеться, и без долгих споров выставила их за дверь. На самом деле я преследовала две цели: мне действительно нужно было скинуть с себя платье и туфли и надеть что-то более подобающее в условиях походной жизни, а во-вторых, надо было обыскать место нашего временного обитания на предмет взрывных устройств или еще чего-то, до чего могли додуматься наши противники. Я тщательно произвела осмотр и не нашла ничего подозрительного. Затем запустила в купе Федора Петровича и Малахова. Павличенко уселся около столика и уставился в окно. Володя занялся багажом, одновременно осматривая помещение.

      «Все-таки зря я к нему предвзято отнеслась – подумала я, – толковый парень».

      Поезд дал гудок, и тарасовский вокзал медленно поплыл за окном.

      Пока мужчины переодевались, я вышла из купе. Поезд еще не набрал скорость, и мы медленно тащились, останавливаясь на стрелках и бесчисленных мелких станциях, которых вокруг Тарасова великое множество. Наконец колеса начали отбивать четкий ритм, и деревья за окном замелькали быстрее.

      – Володя, посмотри, там в чемодане коньяк должен быть, – подал голос Федор Петрович.

      Малахов достал бутылку хорошего коньяка и пластмассовые стаканчики.

      – Володя, позаботься о закуске, – спокойно продолжал распоряжаться Павличенко. – На вот, купи чего-нибудь, – он протянул ему полутысячную купюру, – сходи в ресторан.

      Как только он вышел, Федор Петрович обратился ко мне:

      – Что ты думаешь по поводу происшествия на вокзале?

      – Сложно сказать, – задумчиво