День, когда пропали ангелы. Шон Смакер

мому —

      шаг за шагом.

Уэнделл Берри. Джейбер Кроу

      Часть I

      Буря

      О нем ты вспоминай, как прежде, ведь

      Не умер он – его лишь с нами нет…

Джеймс Уиткомб Райли

      1

      Теперь я уже стар. Я все еще живу на той же ферме, где вырос, на той же ферме, где произошел несчастный случай с моей матерью, на той же ферме, что горела несколько дней, когда ушли ангелы. После пожара отец ее отремонтировал, и она стала мне чужой: новый дом пытался заполнить прежнее пространство.

      Деревья, посаженные отцом, были маленькими и слабыми, а внутри сараев пахло свежей древесиной и краской. Думаю, он был рад начать заново, учитывая потери, которые принесло то лето.

      Но минули долгие годы, и ферма вновь кажется старой. Половицы скрипят, когда я иду среди ночи на кухню. Стены и крыша стонут под тяжестью летних бурь. Перед домом снова растет большой дуб. Он напоминает мне пронзенное молнией дерево, с которого все началось. Мы с этим домом словно два давнишних друга, что доживают вместе последние дни.

      Я развязываю запутанный узел галстука и пробую снова. Никогда не умел управляться с этими узлами. Вскоре мне предстоит отправиться на похороны женщины, что была моим последним другом, и я решил, что необходимо надеть галстук. Подумал, так будет правильно, но теперь, стоя перед зеркалом, терзаюсь сомнениями – не только насчет галстука, но и о том, идти ли вообще. Она была моей лучшей подругой, однако я сомневаюсь, что у меня достанет сил на еще одни похороны.

      В парадную дверь кто-то стучит, поэтому я бросаю свое занятие и, тяжело опираясь на перила, спускаюсь по лестнице. Снова стучат, и я направляюсь ко входу.

      – Иду, иду! – кричу я.

      Люди в нынешние времена такие нетерпеливые. Хотят, чтобы все делалось немедленно, а лучше – вчера.

      Но в моем возрасте привыкаешь ждать, в основном потому, что ждать приходится самого себя.

      – Привет, Джерри, – говорю я через москитную сетку, даже не пытаясь ее открыть.

      – Я не стану входить, Сэмюэл. Просто хотел снова извиниться за своего парнишку.

      Джерри громадный, точно медведь. Руки, ладони и пальцы у него такие толстые, что порой мне любопытно, как же он управляется с мелкими предметами – завязывает шнурки или размешивает кофе. Джерри всегда просит прощения за сына. Уж не знаю почему – сдается мне, тот ведет себя как обычный мальчишка. Никак не могу запомнить его имя: отец всегда называет его «парнишкой».

      – Говорят, утром он швырял на ваше крыльцо дымовые шашки.

      – Ах, вот что… Что ж, – начинаю я.

      – Даже слышать не хочу! – перебивает меня Джерри. – Как только найду его, он придет и извинится.

      – На самом деле это не обязательно, – отмахиваюсь я.

      – Нет. Парень извинится.

      Я вздыхаю.

      – Еще что-нибудь, Джерри? Как посевы нынешним летом?

      – Зеленеют. До сих пор все шло неплохо.

      – Хорошо, – бормочу я, а затем поворачиваюсь и ухожу. Я слишком стар, чтобы тратить время на разговоры, которые меня не интересуют. – Хорошо…

      – Ах да… Соболезную насчет вашей подруги, – окликает меня Джерри, когда я принимаюсь медленно взбираться по лестнице.

      Эти слова будто физически ударяют меня, заставляют остановиться на третьей ступеньке и прислониться к стене. Они выносят на поверхность новую волну горя, и я радуюсь, что Джерри не видит моего лица.

      – Спасибо, – киваю я, надеясь, что теперь-то он уйдет.

      – Женушка моя сказала, мол, покойная была вам хорошим другом долгие годы. Мне очень жаль.

      – Спасибо, – отвечаю я и начинаю вновь подниматься по лестнице.

      Шаг за шагом – другого способа сделать это нет. Хорошо бы люди занимались собственными делами. В моем возрасте мне не требуется сочувствие незнакомцев. Или знакомых незнакомцев. Вообще-то, я мог бы и вовсе без него обойтись, вне зависимости от источника.

      Я все еще воображаю себя самостоятельным, а для поддержания этой иллюзии у меня имеется в конце переулка небольшой сад. Порой, занимаясь прополкой сорняков, я останавливаюсь и смотрю через улицу на то место, где раньше стояла церковь. После пожара участок остался пустым, кирпичное здание возвели заново в центре города, но старый фундамент все еще где-то там, под землей, растениями и деревьями, которые выросли на нем за прошедшие годы.

      Время скрывает вещи, однако это не значит, что они исчезают.

      Если начистоту, нужно признать, что на каком-то этапе жизненного пути я стал слишком стар, чтобы самому работать на ферме. Не так давно она пришла в упадок, и я решил, мне тоже конец, поскольку наблюдать, как рушится такая груда воспоминаний, было невыносимо. Затем семья, что переехала на ферму Абры (Джерри, его «женушка» и «парнишка»), спросила, можно ли взять в аренду мои поля и амбары. Я согласился, поскольку не нашел веских причин отказать.

      Теперь