Дневник безумного алхимика. Сборник рассказов. Анастасия Юдина

алхимиков и ученых – полное разорение; необходимость продавать тщательно, по книжечке, по пергаменту, собранную библиотеку; видеть, как более молодой и богатый собрат раскручивает винты на перегонном кубе, чтобы унести его к себе домой. А потом – смерть от голода и жажды в подворотне или сточной канаве. Таких, как мы, не принимают даже в ночлежки для бездомных, даже в приюты для больных и немощных при монастырях.

      Еще бы: ведь мы все поголовно продались дьяволу! Пытаемся постигнуть тайны природы, отыскать секрет производства золота из дешевых металлов. Или – еще того хуже – создать философский камень, дарующий мудрость обладателю своему. А мудрость может быть только от Бога, а не от человека – грязного червя, в грехе пребывающего.

      Я же, как и многие мои коллеги, имею смелость верить в Господа, который подарил разум человеку для того, чтобы мог человек использовать его во благо: подниматься над землею на крыльях, опускаться в глубины морские, достигать далеких, неведомых островов, делать жизнь свою краше и богаче духовно, делиться с собратьям по роду человеческому секретами здоровья и долголетия.

      И если кто и продался дьяволу, так это они – жадные церковники, что готовы за деньги отпустить любые грехи, презирающие всякое знание и научные изыскания, ненавидящие тех, кто постиг больше, чем сказано в Священном Писании.

      Верю я во всемогущество и всемилость Божию, но не верю во врага рода человеческого. Ибо истинный враг человека – он сам.

***

      Странный посетитель был у меня вчера ночью. Поначалу я принял его за одного из тех разорившихся аристократов, что иногда заходят ко мне, пребывая в заблуждении касательно рода моих занятий. Думают они, что – как всякий алхимик – произвожу я золото, а, значит, могу помочь им найти средства для выкупа родового поместья, ушедшего с молотка за долги непотребным женщинам или шулерам в игорных домах.

      Я уж совсем собирался сказать незваному гостю, что он ошибся: у меня нет золота. Да и не умею я делать его из меди и сурьмы.

      Словно прочитав мои мысли, человек в черном (а был он одет в черное, словно тать ночной или тот, кого называют Князем Тьмы) поднял руку, призывая меня к молчанию, и произнес:

      – Я не собираюсь ничего просить у тебя, мастер. Я пришел, чтобы подарить тебе нечто, давно тобой желанное и мечтаемое. Позволь же мне зайти.

      И столь уверенно звучал его голос, голос человека, привыкшего отдавать приказы и повелевать, что я не нашелся ничего возразить и впустил гостя в дом.

      Расположившись в кресле у погасшего камина, странный человек достал из-под плаща сверток немалого размера – почти как огромные тома Священного Писания, из которых читают священники во время службы. Помнится, я еще удивился: как подобная вещь могла уместиться в кармане. Но спросить не решился.

      Незнакомец развернул обертку, и глазам моим предстала книга в простом черном переплете. Инкунабула была древней, очень древней: я понял это сразу, ведь