Рижский ноктюрн мечты. Олег Лебедев

сержант Айварс Екабсонс с важным видом, будто читает нотацию, что-то долго говорит Аните, оба юноши и девушка, судя по всему, полностью согласны с ним. Она согласно, с сокрушенным видом, качает головой.

      – Что ж, учитывая все обстоятельства, я отпускаю вас, – обращается, наконец, сержант ко мне.

      Я не верю своим ушам…

      – Вы вели себя очень плохо, – наставительно продолжает он, – постарайтесь впредь ничего подобного не допускать. Чтобы больше вас в таком состоянии никто не видел. А теперь ваша безответственная жена отведет вас домой – и не выходите оттуда, пока не приедете в себя!

      Что, собственно, происходит?

      А тут еще и девушка платочек протягивает.

      – Возьмите, вытрите руку. – Она улыбается.

      Молодой человек снова роется в карманах, протягивает мне пачку сигарет.

      – Ludzu! (пожалуйста – лат.)

      Я беру ее, тупо разглядываю. От этого занятия меня отвлекает голос сержанта.

      – До свидания, – важно говорит он и…. уходит.

      Молодые люди также покидают наше с Анитой общество, продолжая бесцеремонно прерванный мной путь. Худенький блондин на прощание даже улыбается, поправляя свой шарф.

      Мы вдвоем на улице Альберта. Она одета не так экстравагантно, как прежде – в коричневом драповом пальто, на шее узенький фиолетовый шарф. И похудела, осунулась, синяки под глазами.

      Анита подходит ко мне, берет платочек, перевязывает им мою руку. Наклонилась слегка, и я не вижу ее глаз. Я их так давно не видел.

      От ее близости ко мне, от прикосновения к руке я будто просыпаюсь. Кончился тяжелый кошмарный сон, начавшийся, когда я потерял ее. Я снова вижу ее, вижу в обрамлении красоты Югендстиля улицы Альберта.

      Свободной рукой я глажу щеку Аниты.

      – Прости, что я таком виде.

      – Что ты такое говоришь. – Она наклоняется еще больше, прижимается лицом к моей руке.

      – Посмотри на меня, – прошу я.

      Она поднимает голову. В ее глазах очень многое – и сострадание ко мне, и какая-то сильная усталость, и грусть. Но главное, что я вижу и чувствую каждой клеточкой своего тела, – она любит меня. Я прикасаюсь к ее шее, тому месту, которое не закрыто шарфиком.

      – Я столько искал тебя.

      – Я знаю, – она уже давно перевязала мою руку, но не отпускает ее, а держит крепко-крепко. – Прости, но я дала тебе неправильный номер телефона.

      Я уже ничего не понимаю, ведь я вижу чувство ко мне в ее глазах.

      – Объясни, почему?

      – Потом, – Анита отрицательно качает головой. – Давай пойдем в гостиницу, ты правда выпил, я отведу тебя.

      – Я выпил, между прочим, оттого, что не мог найти тебя,

      Я сержусь на нее, пусть объяснится, но не могу оторвать руку от ее щеки.

      – Прости, прости, что причинила тебе эту боль, а сейчас пойдем. – Она берет меня за руку, слегка тянет за собой.

      – Хорошо, скажи хоть, что такое ты сказала полицейскому?

      – Сказала, что ты