Спроси у реки. Юрий Кунов

вуз, а потом в Министерстве легкой промышленности небольшую должность занимал. В общем, бывший столоначальник. При деньгах. Наверное, в ельцинскую эпоху раз-другой прошелся с ведерком по закромам родины. Почему он предпочитает Таиланду родные просторы, сказать не могу. Может, что со здоровьем?

      – Его мать я знала. Она перед пенсией в нашей школе работала.

      – Работала. Дети ее терпеть не могли. У нее и кличка была противная – Борман.

      – Дети не всегда бывают справедливы.

      – Только не в этом случае.

      Рыбакова не стала дальше спорить с Львом Сергеевичем по поводу кличек, которыми учащиеся награждают своих педагогов. Она вообще не любила спорить. Тем более сейчас ее занимало совсем другое.

      – Самого Карманова я видела только мельком, – сказала она, возвращая разговор в нужное ей русло. – Раза три, наверное. Не больше.

      – И хорошо, что три, а не пять. Мерзкий тип. Весь в маму. Как говориться, против генов не попрешь. Лично я с ним горилку пить бы не стал даже на необитаемом острове.

      – А Квасова с ним пила?

      – Говорят. Сам я не видел. Поспрашивай народ, если интересно.

      – К вам, Лев Сергеевич, полиция тоже, наверное, придет. Или даже повесткой вызовут.

      – За каким хреном?

      – Думаю, вас будут про взаимоотношения в семье Квасовых расспрашивать. Вы же их самый близкий сосед. Один забор на двоих.

      – У нас весь переулок их соседи. И почти у всех на нее зуб был.

      – У меня не было.

      Дубко снисходительно посмотрел на Валентину Васильевну.

      – Так она на тебя просто вякнуть не смела, на вдову погибшего в Чечне героя. И в ментовке тебя все знают, и глава района с тобой за ручку здоровается. А простому народу она же житья не давала. Доносы на всех строчила. Обратите внимание, господа! – вдруг громко воскликнул Дубко и поднял вверх указательный палец. – Вонючие смерды смеют нарушать закон! Законница, мать ее, – продолжил Дубко уже спокойнее. – Хотя сама дочка вора и статью за клевету имела. А брат ее вообще бандит. Сволочь толстозадая.

      – Лев Сергеевич, – с укоризной покачала головой Рыбакова.

      – А! – небрежно отмахнулся Дубко. – Никто тут по ней скорбеть не будет. Все к попу в церковь бегала. Видно, хотела попасть в Царство Божие. Хрен она туда попадет. Сколько зла людям сделала, зараза!

      – Она же пыталась у вас лет двадцать назад часть участка отсудить? И у нее тогда, как мне помнится, ничего не получилось. Так?

      – Я эту гиену живо на место поставил, не смотря на ее дружбу кое с кем из районного начальства. Она с тех пор со мной и Ольгой здороваться перестала. А когда моего сына в областную администрацию работать пригласили, она тут же начала нас с женой по имени отчеству величать и в гости к нам набиваться. Откуда только узнала? Наверное, моя жинка языком трепанула. Ох, и тщеславная! Почти как все бабы. Ты, Васильевна, тут выступаешь как редкое исключение, подтверждающее правило.

      Дубко покрутил колесико мышки и вывел на монитор