Материк север, где делают стеклянных людей (сборник). Юна Летц

писались на верхней, небесной стороне воздушного змея. Напиши это, сам напиши и увидишь…

      Что бы он мог написать? Время пока не пришло. Бреннур – это всё, что он мог написать. И, может быть, кто-то выдаст ему перевод – через снег, через дождь, может, кто-нибудь сообщит?! Слово, что сидело у него в голове… Гилберт с нетерпением ждал, когда же оно разразит себя. Но что-то выступало помехой, и что-то доносилось издалека, какие-то звоны, какие-то топоры, и то, что помогало ему вспоминать… Дом с шерстяным потолком… То, что не оденешь как шарф… Гилберт – злодей… И корысть, и малые топоры… Надо идти напрямик и продолжать свою ложь. Всё это не ему: и озеро напрочь, и снег – всё это не ему…

      Как преступник, философ спускался с горы, петляя и заметая следы.

******

      Вера в действительность была очень крепка, но здесь присутствовали и ангелы. Вот что зиматы говорили: когда человек переходит такой момент, что сам может держать свою судьбу, это значит, что у него открылось полушарие ангелов. Ангелы появлялись везде, и можно было наблюдать, как в полной темноте лежали тонкие волоски существ, и это были ангельские волоски. Мало кто работал над религиозным рефлексом, но люди верили, что можно включить над собой ангела, и он будет охранять, а чтобы включить его, надо представить себе невидимые действия невидимых существ, и это ощущение описывали так, как будто бог познаёт самого себя.

      Священник или газовая книга – такого выбора не стояло у них. Люди на материке научились разводить себя как людей, но иногда к ним приходили различные существа, как бы предлагая увидеть их, и люди видели их, и это пространство кишело. Полуночь и полуночные животные всякие появлялись, горные кони-проходимцы, синие дальные мозы, каритоны и выскользни. На горах играли каменные музыканты. В городе кузнецы и плотники строили жизнь достаточно плотную, чтобы в ней хватило места для хорошего воображения. И некоторая странность обычаев, которая никого не удивляла. К примеру, рысь берегли. Берегли рысь, которую никогда не видели, берегли тепло, берегли эхо, когда собиралось эхо и шерстяные углы домов. А ещё иногда что-то такое происходило вокруг – словно сердце поднималось, и люди говорили, что вот оно, сердце поднялось. Оно поднималось так несколько раз в году, и кто-нибудь произносил: вот опять сердце поднялось, и больше ничего не происходило, никакого обычая – сердце и сердце.

      Ангелы выделяли благодать. Словно образ готового человека, ангелы были постоянны, они служили свету и доброте, и им ссыпали мелкие крошки от дел, чтобы можно было гордиться за людей. Кто-то говорил, что были времена, когда мир думали ангелами, а потом появился человек, но иногда эти проекции накладывались друг на друга. Ангелы светили из особых людей, а некоторые говорили, что любая высокая мысль порождает духовного ангела, и там, где люди думают исключительно о высоком, образуется ангеловидная масса, столько-то килограмм святости, и как не тяжело