Токсичная кровь. Евгений Сухов

короткой паузы ответил я. – Женщина, которой за тридцать, уже умеет управлять своими эмоциями. Из-за пустяка она редко станет устраивать скандал мужчине, чего не скажешь о двадцатилетних женщинах. – Говоря последнюю фразу, я вспомнил об Ирине, и на душе стало препаршиво. Кажется, у меня даже дрогнул лицевой нерв. – Женщина за тридцать выберет не красивого и хорошо одетого мужчину, а в первую очередь умного, верного и надежного. И ненавязчиво заставит его одеваться так, чтобы и ему шло, и ей было приятно быть с ним рядом. Явно же «тянуть одеяло на себя» в отношениях с мужчиной женщина тридцати лет не станет. Напротив, отдаст видимые бразды правления мужчине. А невидимыми будет умело пользоваться, не перебарщивая и зная меру. А еще эти женщины умеют ценить нежность, доброту и заботу…

      Тут я снова вспомнил об Ирине и замолчал. Увы, Ирина воспринимала мою нежность и заботу как должное…

      – Большое вам спасибо за столь откровенные и искренние ответы, – сказала Катюшка, с удовольствием поглядывая на меня. – И мой последний вопрос: какую женщину выбрали бы вы лично, двадцатилетнюю или тридцатилетнюю?

      – Я бы выбрал женщину, которую люблю, – ответил я на полном серьезе. – На возраст бы не посмотрел. Сами понимаете, все это складывается на небесах…

      – А если все-таки сказать о возрасте.

      – Ну, а если вопрос стоит конкретно: двадцатилетняя или тридцатилетняя, то я говорю так: тридцатилетняя. Они как распустившиеся розы… Их пора срывать и украшать ими, наслаждаясь, свою жизнь…

      – Браво! – с восторгом произнесла Катюшка, когда Гена выключил камеру. – Ты настоящий поэт. Интервью с тобой будет украшением моей передачи. А можно, когда я что-нибудь еще придумаю, опять обращусь к тебе? – спросила Катюшка и улыбнулась.

      – Можно, – ответил я. А вот улыбнуться у меня не получилось.

      Мы снова покурили на воздухе, после чего попрощались, и я отправился домой. На душе было скверно, а после Катюшкиного интервью еще и как-то одиноко, что ли. Словно то, что всегда было со мной, во все случаи жизни, сейчас куда-то подевалось, и я его никак не могу найти…

      Я шел пешком, благо работа моя была в четверти часа ходьбы от дома, и эти пятнадцать минут показались мне целым часом. Наверное, время действительно в разные моменты жизни имеет различную скорость. И после двадцати пяти лет я это почувствовал особенно остро. Жаль, что им пока не получается управлять…

      Дома было так же пусто, как у меня в душе. А все потому, что не было Ирины. Теперь я понимал, как много места занимала она в моей жизни.

      Что ж, это ее выбор. В конце концов, она мне не жена, чтобы каждый день являться домой. И даже не невеста…

* * *

      Июль я прожил без особых приключений. Разве что немилосердно царапали душу вести с востока Украины. Что же творит эта преступная власть? Что они делают! Ну, что за глупая жестокость лупить по своим же городам и селам тяжелой артиллерией, сбрасывать бомбы на своих же сограждан, родных по крови и по вере! Ненависть оправдана в борьбе с захватчиками, с карателями,