Элантрис. Брендон Сандерсон

что он не увидит джьерна. Сарин повела себя более сдержанно, чем ее юная кузина, но ей тоже хотелось пробраться поближе к Хратену. Так что, подталкивая Даорна, она вежливо, но неумолимо протолкалась к передней линии толпы.

      Хратен стоял на небольшом возвышении, встроенном в стену. Он повернулся к толпе спиной, но через плечо его слова легко доносились до слушателей – речь явно предназначалась для собравшихся, а не для жителей Элантриса. Внимание Сарин тут же обратилось на жреца; город она успеет изучить позже.

      – Посмотрите на них! – призвал джьерн, указывая на Элантрис. – Они потеряли право называться людьми. Это животные, не ведающие воли и желания служить королевству властелина Джаддета. Они не знают бога и следуют только велениям своих похотей.

      Сарин нахмурилась. Доктрина, учившая, что единственным различием между людьми и животными является способность поклоняться богу, или Джаддету на фьерделле, не была для принцессы новостью; отец заставил ее получить обширные знания по Шу-Дерет. Чего она не могла понять, так это зачем жрец тратил время на элантрийцев. Чего он надеялся добиться, проклиная людей, которые и так лишились всего?

      Одно было ясным: если джьерн нашел причину проповедовать в Элантрисе, в ее обязанность входило защитить город. Сарин считала вполне возможным разрушить планы врага, даже не понимая их.

      – …Как все знают, животные – низшие создания по сравнению с людьми в глазах Джаддета!

      Речь Хратена близилась к завершению.

      Сарин увидела ожидаемый шанс. Она широко распахнула глаза, придала лицу туповато-непонимающий вид и визгливым голосом спросила:

      – Почему?

      Жрец замолк. Принцесса вклинилась с вопросом в тот момент, когда он набирал воздух для последней фразы, и теперь над толпой повисло неловкое молчание. Джьерн запутался в словах, пытаясь вернуть проповедь в прежнее русло, но вмешательство Сарин уже успело испортить впечатление. Хратен повернулся к прихожанам, выискивая суровым взглядом глупца, который его прервал. Его внимание привлекло благостное, слегка недоуменное лицо Сарин.

      – Что – почему? – резко спросил он.

      – Почему господин Джаддет считает, что животные – низшие создания?

      Услышав «господин Джаддет», джьерн заскрипел зубами:

      – Потому что, в отличие от людей, они умеют только следовать своим похотям.

      Типичным следующим вопросом было бы: «но люди тоже следуют похотям?» – что дало бы Хратену возможность объяснить разницу между богобоязненным человеком и грешником, так что Сарин воздержалась.

      – Но я слышала, что господин Джаддет поощряет наглость, – сказала она с оттенком недоумения.

      Взгляд джьерна приобрел подозрительность. Вопрос слишком близко затрагивал правду, чтобы такая простушка, какой выглядела Сарин, додумалась до него самостоятельно. Жрец догадывался, что с ним играют, но от него все равно требовался ответ – если не ради нее, то ради остальных собравшихся.

      – Лорд Джаддет, – с нажимом произнес он, – поощряет амбицию, а не наглость.

      – Но я не понимаю.