Инфернальная мистификация. Александр Арсаньев

Раневский вернулся, – сухо ответил он, наглухо застегивая воротник.

      – Бывший жених Элен? – полюбопытствовал я.

      – Мне бы не хотелось вдаваться в подробности, – поморщился граф. – Этот человек низко обошелся со всеми нами, – глухо добавил он и замолчал.

      Я не стал настаивать на ответе, решив, что всему свое время, и обратился к Кинрю:

      – Это его ты видел под окнами Вяземских, когда загорелась гардина?

      – Нет, – покачал головой японец. – Я не уверен. Лицо того человека скрывал капюшон, но мне кажется, что он был гораздо выше.

      – О чем это вы? – удивился Владимир.

      – Кинрю видел под окнами бального зала какого-то незнакомца в бурнусе, – ответил я, – как раз в тот момент, когда Элен лишилась сознания. Мне показалось справедливым предположить, что именно появление этого незнакомца так ее напугало. Или… – я помолчал на пару секунд, – может быть, взволновало! Разве этим незнакомцем не мог быть ее жених? Она была влюблена в него?

      – Кажется, да, – раздраженно ответил Оленин. – И если именно он маячил под окнами, то ему еще придется за это ответить! – угрожающе проговорил граф Владимир. – Он и так принес слишком много несчастий нашей семье! Но если это был не Раневский, то кто?

      От этого вопроса у всех мороз пробежал по коже.

      – Если Элен не сумасшедшая, – продолжил граф, – Следовательно…

      – Следовательно, есть некто или нечто… – подхватил я взволнованно.

      – Что сводит ее с ума, – закончил за меня подпоручик. – Намеренно или не намеренно! И нам предстоит выяснить имеет ли этот незнакомец какое-либо отношение к мистике или…

      – Или легенда вашего рода – всего лишь обстоятельство, умело используемое для того, чтобы свести с ума бедную девушку, – резюмировал я.

      – Или, по крайней мере, выдать ее за сумасшедшую, – вставил свое слово Кинрю.

      – Но кому могло понадобиться делать такое? – ужаснулся Оленин.

      – Вот это-то я как раз и собираюсь выяснить, – ответил я, переступая порог графского дома.

      Мы снова поднялись на второй этаж. В этот раз Юкио Хацуми и здесь сопровождал меня, а не стал, как в прошлый раз, дожидаться в карете.

      Наталья Михайловна, завидев его, едва не задохнулась от возмущения. Однако ей удалось пересилить себя, и она промолчала.

      «В этом доме только еще азиатов и не хватало!» – было написано на ее лице.

      – Элен сама изъявила желание с вами переговорить, – сказала она, приглашая меня в гостиную, обставленную красивой мебелью из какой-то дорогой мастерской, вероятней всего, от Гамбса. – Сейчас я велю пригласить ее, – величественно произнесла она и дернула бисерный шнур сонетки.

      – Я сам за ней схожу, – опередил ее Владимир и скрылся в полумраке длинного коридора.

      Сегодня графиня Наталья Михайловна выглядела не так великолепно, как в прошлый раз. Похоже, что она переживала за свою падчерицу или за репутацию семейства, которая могла в этот раз пострадать. Мало ли чем мог быть вызван обморок графини Элен?!

      Она устало присела в глубокое