Ведьмин век. Трилогия. Марина и Сергей Дяченко

Вот как… Правду говорила девчонка в ученическом платьице…

      Совсем рядом оказался пол. Очень чистый, вылизанный руками добросовестной платной хозяйки. Веселенькие пластмассовые квадратики…

      Борьба ничем не закончилась – просто оборвалась. Приказ исчез, и Ивгина напряженная воля, в одночасье потеряв противника, заметалась, ища выхода. Звон в ушах и боль в разбитой о пол руке…

      – Извини, я не хотел.

      Закусив губу, она поднялась. Нельзя лежать перед ним. Пусть в ногах валяются побежденные.

      – Извини, я не хотел… Ты какая-то патологически свободолюбивая. Видишь принуждение даже там, где его, в общем-то, нет…

      Ивга смотрела на свою стремительно краснеющую ладонь.

      Она хотела сказать, что Великому Инквизитору нельзя не принуждать. Что он так свыкся с ролью, что принуждает даже в мелочах. Беспричинно, бессмысленно, сам того не замечая, – принуждает. Но, наверное, в ее положении лучше помалкивать. Слушать, как чирикает серая воробьиха на той стороне подоконника.

      Инквизитор ел. Без видимой спешки, но все же очень быстро, привычно быстро, как солдат или рабочий режимной фабрики.

      – Ты в школе тесты сдавала?

      Ивга вздрогнула.

      – Вот тебе тест… Город, полный людей. В городе лежит бомба. Взорвется через час, не то в метро, не то в больнице, не то в детском садике… Единственный человек, знающий, где это произойдет, – некая решительная женщина, которая не намерена отвечать ни на какие вопросы… А ты – следователь. Мужчина средних лет. Твои действия?

      Ивга тупо молчала. Что он имеет в виду? При чем тут она, она ведь знать не знает ни о какой бомбе…

      Инквизитор отодвинул тарелку. Вытащил из кармана длинную пачку сигарет, закурил жадно, с некотором даже сладострастием. Прищурился, глядя на дым:

      – Не пытайся пришить себя к этой истории. История – выдуманная. Мной. Только что. Будто загадка. Как бы ты поступила?

      – Не знаю, – сказал Ивга глухо. Инквизитор привычно вскинул брови:

      – Ты думаешь, тем людям… взрослым и детям, которым суждено погибнуть через час, от твоего незнания легче?

      Ивга почувствовала толчок тревоги. Она слишком верила во власть слов над реальностью; даже придуманная история способна стать явью – в придуманном мире. И разметать взрывом придуманных людей через придуманные шестьдесят минут…

      – Надо… узнать, – выдавила она через силу.

      – Как? – В голосе инквизитора была безнадежность, будто игра с пугающей скоростью становилась правдой. – Как узнать, если эта… сука молчит?

      – Зачем ей это? – беспомощно спросила Ивга.

      Инквизитор пожал плечами:

      – Не знаю… Не имею понятия. Время идет, мы уже думаем пять минут…

      Ивга стиснула ладони:

      – А больше никто не знает?

      – Никто, – бросил инквизитор, затягиваясь. – Слушай, что ж я задымил… Ты ведь не куришь?

      – Не может быть, чтобы никто не знал…

      – Может. Они устанавливали бомбу с напарником, напарника убили. Она осталась…

      Ивга наконец-то села. На край табуретки,