Святой Грааль. Юрий Никитин

но держал натиск, перехватив топорище обеими руками. Томас рубил быстро, вкладывая всю силу, не давая опомниться, но тролль медленно приходил в себя, огонь в глазах из багрового стал ядовито-желтым.

      Огромные клыки тролля блестели, он дышал хрипло, наполняя воздух зловонием, сипло рычал. Внезапно он перехватил топор обеими руками за самый конец длинной рукояти. Острие блеснуло, казалось, через весь зал. Удар был страшен, неотразим. Томас и не думал парировать, в последний момент просто шагнул влево – топор с чмоканьем врубился по самый обух в дубовый пол. Томас с силой ударил, держа меч обеими руками, как копьем. Острие пробило толстую, как двойной кожаный панцирь, кожу, просело на две ладони вглубь.

      От жуткого рева задрожал замок, со стены сорвался щит, упали огромные оленьи рога. Пламя в страхе прижалось к углям, а женщина встала во весь рост. Тролль изогнулся от боли, рукоять меча с силой вырвало из рук Томаса.

      Томас поспешно отступил, беспомощно огляделся, но ничего похожего на оружие близко не оказалось. Тролль не спускал с него глаз, ярость полыхала в его желтых глазах, а меч торчал из бока, будто вбитый в дерево! Тролль дернул за рукоять топора, перекосился – вбил глубоко, дернул изо всех сил. Из-под меча наконец-то хлынула густая, черная кровь, зашипела, пузырясь, прибила густую шерсть, будто поваленный ветром лес. Топор все не поддавался, и тролль уперся ногой, страшно взревел, спина пошла чудовищными буграми мышц, лезвие взвизгнуло, высвобождаясь из плотного дерева, и топор оказался у тролля!

      Томас пятился, пока спина не уперлась в стену. Его трясло. Ужасный тролль грузно шел к нему, поднимая топор для последнего удара. В боку все еще торчал меч, который наклонился к полу, едва не выпадая, кровь хлестала по лезвию через рукоять. За троллем тянулась кровавая дорожка с отпечатками нечеловеческих ступней.

      На Томаса взглянули страшные глаза, вспыхнули жутким белым пламенем. Чудовищные руки взметнули тяжелый топор над головой. Томас распластался по стене, не в силах отвести завороженного взора от глаз, что, вспыхнув, вдруг погасли, в черноте быстро исчезала красная искорка. Топор выскользнул из пальцев, ударив плашмя тролля по голове, и с грохотом упал на пол. Тролль качнулся вперед – Томас едва успел замороженно сдвинуться, – громадное звериное тело рухнуло на стену, когти впились в камень, процарапали, оставляя глубокие борозды, и тролль сполз на пол.

      Томас поспешно ухватился за рукоять меча, чувствуя под ладонью липкое, горячее, уперся ногой в грузное тело, дернул. Меч вышел легко, словно его выталкивала хлынувшая упругой струей горячая кровь. Томас кое-как вытер лезвие о мохнатую спину, тролль еще дергался, все четыре руки-лапы с жутким звуком скребли пол.

      – Никогда бы не поверила! – донеслось до Томаса потрясенное.

      Женщина быстро соскочила с ложа, в руках у нее, как испуганная бабочка, трепыхался белый платок с золотой монограммой. Томас стоял как столб, с покрытым кровью мечом. Она же быстро сунула платок в его трясущиеся руки,