Аж два О. Людмила Викторовна Лазарева

p>

      – Газообразная. В остальном – умничка. Садись. Три. Я знала, что ты гений.

      *

      Снежинка летела с неба на землю. Вечная, как мир, многогранная красавица знала, что ее сестрички, (такие же снежинки), внешне похожи на нее лишь количеством лучиков, исходящих из центра. И все. В остальном они были абсолютно… разными. Земля встречала гениальную форму совершенства холодно. Как и подобает делать мудрой матери-природе с великим множеством абсолютных совершенств.

      Снег все падал и падал: на вершину крутой горы, на скалистые уступы, на тонкий лед родника у дороги, на саму дорогу, на крыши домов, на голые ветви деревьев и на взъерошенного рыжего мальчишку, что увяз в сугробе. Но он этого не замечал, а что-то рассматривал у себя на ладони.

      – Держи! – захохотал звонкий девичий голосок. Точный удар снежка сбил шапку, заставил очнуться. – Коленька, так домой и до вечера не доберешься. Садись в сани. Поедут сами.

      – Я не прочь, – деловито согласился мужичок, с трудом выбираясь из сугроба. – Анюта, только, чур, больше в меня снежками не кидай. Не порть красоту.

      Гнедая лошадка поднималась в гору медленно, а с горы перешла на рысь. У-у-у-ух! Вниз!

      Так, за десять минут, Николай оказался дома. Обычно, зимняя дорога от школы до его деревни занимала у семиклассника около часа.

      – Тпр-р-р-р-у! Приехали. Считай, что тебе сегодня повезло. Но учти, я здесь в последний раз проезжаю. А почему ты сказал: «Не порть красоту»? Не вяжется это с твоим «Аж два о», – съехидничала Аня.

      – Откуда знаешь?

      – Слухами деревня полнится. Ты – знаменитость.

      – Евгеша разболтала. Дров наколоть для школы, или огород вскопать, это, пожалуйста, это Николай. Но чуть что, так сразу «Аж Два О». Учитель, называется. Ох, и любят меня… Понимаешь, я иногда дурачусь. Чтобы взрослые не донимали с глупыми расспросами. Что, да как, – Коленька снял шапку, смял ее, и загадочно добавил. – Каждой снежинке дана особая красота. Запрокинул я голову вверх и… Залюбовался , как одна из них, серебристая такая, падает… Вот. А ты их, хрустальных, в снежок. Скольким крылья обломала? Не счесть.

      – Ишь! Крылья обломала. А сам-то хорош! Сколько их на твоей руке растаяло, да в воду превратилось.

      – Не в воду, а в пар, – взволнованно ответил мальчишка и спрыгнул с саней. – Я на руки дышал, чтобы в пар… Чтобы они в небо облачком поднялись, и вновь снежинками упали. Тогда бы в них твое имя застыло. Ан-н-н-на.

      – Хм. Чудной какой, – смутилась юная особа. – Жаль, что ты на два года меня младше. Ладно, пора мне. Прощай. Мы переезжаем. Буду в городе учиться. Сюда теперь только к бабушке, на лето. И то не всегда.

      В серебристой поземке исчезли сани, оставляя на дороге параллельные полосы хрустальных обломков.

      – Подумаешь! Да я скоро на две головы буду тебя выше. Да я все тропки знаю, по которым ты ходишь. Да я, почти взрослый! Вот увидишь, мы еще встретимся.

      Голос за кадром

      Анна, как всегда, заработалась и не заметила, как осталась одна. Начало монолога «для голоса за кадром» было отредактировано, раз на пять.

      «Как часто мы, горожане, можем себе позволить оказаться на несколько дней вне цивилизации, созданной нами же? Искусственный мир холодного стекла и бетона быстро засасывает в водоворот мелькающих будней. Иной раз, кажется, что вокруг нет ничего, кроме бешеных скоростей, переговоров, телефонных звонков. Что только не увидишь вечером с экрана телевизора? О чем только не услышишь? Стоимость барреля нефти, курс валют, банкротство, прибыль, убийства, разврат, война, бандитские разборки… И томатное кровопускание очередного сериала, вперемежку со вздохами и слезами. Удивительное дело! Стремительный поток событий, порой ужасающих, все реже трогает сердце. Блестящая, пластиковая упаковка города и ты – внутри».

      Офис давно опустел. В редакции писало только видеонаблюдение…Вот и славно. Пусть все думают, что АнюТочка «горит на работе». Указательный пальчик с идеальным маникюром чуть касался клавиш, перелистывая яркие картинки природы на экране монитора… Так отдыхали глаза. Ну а чем на самом деле была забита ее умная головушка, никто не знал. «Отшивать» назойливых псевдо подружек она научилась довольно быстро. Меньше расспросов о личной жизни.

      Ей не куда было спешить. Да и не к кому… Ну и что, что молода и привлекательна? Толку, что свободна. Давно ли?

      Анна вернулась к тексту и поняла, что сегодня ей нечего больше выродить. Хоть вой! Ужас. За целый день полтора абзаца! Все. Пе-ре-бор-р-р-р. Хватит себя мучить. А что если сейчас отправить Многоглазому Десятипалу электронной почтой этот недоделанный файл-выкидыш? Уверена. Бывший еще гуляет по всемирной паутине. А нет проблем – плюх! «Письмо отправлено». Вот она – мина замедленного действия! Анечка облегченно вздохнула. Бессонная ночь Многоглазу гарантирована! Пусть поворочается…

      * * *

      … Главреж завтра убьет… А Врежглав защелкнет дверь, нежно запустит Десятипалые в ее облако волос, скользнет горячим дыханием по затылку и шепнет на ушко, что его