Смерть по расчету. Николай Леонов

оживленный, почти веселый, он будто очнулся от обморока, глаза блестели, а щеки с многодневной щетиной разгладились. Он закурил бычок, припрятанный в кармане, и кивнул на пакет:

      – Дочки это моей, Маргаритки. В честь героини из романа Булгакова назвали, мать у нее очень литературой увлекалась. – Лицо у мужичка скривилось, а глаза заблестели от влаги. – Пропал цветочек мой, я все ждал ее, ждал, а вот сегодня так плохо было, понес вещи ее продавать.

      Гуров показал плачущему отцу служебное удостоверение:

      – Я расследую ее исчезновение. Скажите, откуда календарь вот этот у Маргариты появился? – Он показал яркую картонку из пакета.

      Но пьяница, казалось, его не слышал, лишь потер грудь с левой стороны:

      – Сердце-то ноет и ноет, как без дочки тоскливо. – Он вдруг уставился в пространство и забормотал: – Она ведь просто в Москву уехала, с женихом своим. Забыла папку, забросила. Я знаю, любит меня, вернется и заберет к себе. Она ласковая такая, все меня называла папочкой, папулькой. – Мужчина поскреб щетину, рассмеялся в пустоту перед собой и ткнул в календарь пальцем: – Подарила мне! Сказала: «Папочка, заберу тебя в Москву, в самую лучшую клинику поедешь лечиться». Заберет, заберет меня моя доченька. В Москву мне надо собираться, Маргаритка приедет скоро за мной. А где паспорт мой? – Мужчина хлопотливо застучал себя по карма-нам.

      Гуров с сожалением смотрел на пьяницу, вряд ли от него можно получить внятные показания, мужчина, судя по всему, помутился рассудком от частого употребления огромного количества алкоголя сомнительного качества. В это время подошла бабка в поношенном плаще и ткнула палкой в теплую розовую беретку:

      – Эта сколько? Я бы внучке купила.

      – Сто рублей. – Мужик поднял головной убор и сунул покупательнице, но та заворчала в ответ:

      – Ты что, осатанел, за сто я новый куплю! Вот тридцать держи. – Она вытянула из тощего кошелька купюру в пятьдесят рублей и протянула торговцу. Тот схватил деньги и опрометью бросился к киоску, не обращая внимания на крики старухи. Та схватила берет, вытянула из кучи теплые колготки и заспешила прочь от импровизированного прилавка. Гуров окончательно убедился, что внятного разговора не получится, родитель пребывал в своем мире алкогольных фантазий.

      В машине он добавил пакет с документами к своей добыче на переднем сиденье, проверил по навигатору – до места прописки последней девушки ехать почти два часа. На улице уже смеркалось, и Лев решил перенести визит на завтра… а заодно убедить Орлова продлить командировку еще на денек для проведения оперативных мероприятий.

      В гостинице ему пришла в голову новая мысль, и он созвонился с Круповым еще раз. Тот немного подумал и согласился исполнить просьбу. Пока они разговаривали, в диалог то и дело вклинивались звонки один за другим. Нетерпеливым торопыгой оказался Крячко, который наконец дозвонился:

      – Ты с кем там разговорился, Мария, поди, скучает по мужу-трудоголику?

      – Мария служит Мельпомене, у нее вечерний спектакль.