Пепел и пламя. Кира Лихт

Маэля?

      – Нет, – трезво ответил Энко. – Поважнее статистов, которые не играют никакой роли в судебном процессе над Маэлем.

      Я зажала рот ладонью, чтобы не разрыдаться. Вот что Энко думает о Гермесе? О веселом, несколько эксцентричном посланце богов, который всегда был ко мне так добр? Неужели Гермес считает нас «статистами», не достойными хотя бы коротенького сообщения? Мне больно в это верить!

      – Есть определенные правила, – продолжил Энко. – Ты слышала о них в катакомбах. Для Гермеса правила превыше всего, и здесь он прав. На правилах держится все наше сообщество. Они довольно строгие и поначалу могут показаться устаревшими, но благодаря им богам удается сосуществовать. Благодаря им сохраняется мир. Тех, кто нарушает правила, наказывают. Даже не можешь представить, какому суровому наказанию они подвергаются! Наши человеческие жизни не имеют значения, они – просто время между началом и концом. Они повторяются снова и снова. Наши человеческие тела – не более чем инструмент. Поэтому если мы нарушаем закон, то, согласно правилам, наказанию подвергается душа – дремлющее внутри нас наследие многих тысячелетий. Олимпийцы не станут убивать Маэля. Суд не закончится, если он умрет от полученных травм. Они накажут его душу. Будут держать ее в плену до тех пор, пока он не отбудет свое наказание.

      На глаза снова выступили слезы. Неужели я ничегошеньки не могу сделать?! Неужели эти дурацкие правила будут решать мою судьбу, хотя я не богиня и даже не полубогиня?!

      Прищурившись, Энко окинул меня внимательным взглядом.

      – У тебя что, новые духи?

      Почему он так резко сменил тему?

      – Эм-м-м… вообще-то нет. А что?

      – Не знаю. На мгновение мне показалось, что…

      – Энко! Как здорово, что мы снова встретились! – послышалось сбоку. Я невольно вздрогнула и вжала голову в плечи, понимая, кто к нам присоединился. Это же Карли, моя «обожаемая» одноклассница! Просто прекрасно.

      Энко уставился на Карли, словно пытаясь вспомнить, знает ли ее.

      Карли оскалила зубы в ужасающе широкой улыбке. Она раскачивалась с пятки на носок, и ее грудь колыхалась в такт движениям.

      – Я была на твоем концерте в катакомбах, там мы и познакомились. Я – подруга Ливии.

      Я чуть не подавилась. Подруга? Какие громкие слова!

      Энко кивнул и одарил Карли уверенной улыбкой рок-звезды.

      – Вот как. Привет, – сказал он, понизив голос аж на октаву. – Рад встрече.

      Карли улыбнулась еще шире, хотя, казалось бы, куда еще! В лучах полуденного солнца ее неестественно выбеленные зубы сверкали, словно лед на солнце.

      – И что же привело тебя сюда?

      Мы с Энко переглянулись. Мы хотели поговорить наедине, это же очевидно! Но, видимо, не для Карли.

      Энко прочистил горло и сказал:

      – Ну я хотел забрать Ливию и…

      Карли искусственно засмеялась.

      – Опять Ливия! Ну естественно. Что вы все в ней находите? – Карли окинула меня беглым взглядом и с застывшей на лице улыбкой повернулась к Энко. – Неужто безбашенный