Камасутра от Шивы. Наталья Солнцева

трупом, я же говорил.

      От зноя ее легкое платье прилипло к телу, платок сбивался, и солнце пекло голову. Она молча, как сомнамбула, следовала за своим спутником, не разбирая дороги. По сторонам теснились убогие хижины, бродили тощие коровы, не похожие на привычных буренок. От дурноты у Али мутилось сознание.

      Она опомнилась, когда увидела на каменном постаменте неподвижное тело, завернутое в красное покрывало и усыпанное гирляндами желтых цветов. Аля не сразу сообразила, что человек мертв.

      – Почему у него красное лицо? – повернулась она к Гору.

      – Сандаловая паста.

      Аля потянула носом, сладковатый запах тлена мешался с ароматом цветов и сандала. Мертвеца со всех сторон обложили дровами. Его приготовили к кремации.

      Рядом на таком же постаменте запылал костер, распространяя запах горелого мяса. Если бы не ветер, уносящий дым в сторону моря, находиться там без привычки было бы невозможно.

      Гор вел долгие переговоры с участниками церемонии. Те бурно жестикулировали, то ли возражая, то ли выражая согласие. Несколько купюр перекочевали от европейца к ним, и дискуссия пошла на убыль. Аля боролась с тошнотой, ей хотелось в туалет. От солнца разболелась голова, саднили натертые ноги.

      – Все в порядке, – сообщил Гор, приблизившись. – Сегодня ты пройдешь обряд посвящения.

      – Зачем?

      – Без этого никак нельзя, – улыбнулся он. – Шиваиты поклоняются чарасу. Ведь Шива – Господь Чараса. Ты должна приобщиться его сути…

      – Я хочу в туалет!

      Он отвел ее в заросли колючих кустов и предупредил:

      – Будь осторожна. Здесь водятся змеи и ядовитые насекомые.

      Солнце клонилось к закату. Тени стали темнее и четче. На постаментах с треском догорали останки покойников. Черноволосый подросток сметал с камней пепел и мусор.

      Остальное произошло словно в тумане. Аля слабо помнила детали «обряда». Все началось в сумерках. Кто-то в черном тюрбане и набедренной повязке, сплошь увешанный амулетами, взгромоздился верхом на готовый к сожжению труп. В раскрытый рот мертвеца набросали сухой травы и подожгли. Разгорелся крохотный костер.

      Гор заставлял Алю смотреть на ритуал «поклонения чарасу», как он называл жуткое действо.

      Индус бросал в разведенное пламя какие-то темные крупинки.

      – Это семена черного кунжута, – нашептывал ей в ухо доктор. – Они символизируют скверну, которая привела тело к смерти. Сжигая скверну, мы очищаемся…

      Аля чуть не упала в обморок от духоты и ужасных запахов. Гор поддерживал ее за талию горячей рукой и что-то непрерывно шептал. Этот шепот не давал ей отключиться.

      – Точно так же поклонялись чарасу тысячи лет назад… Теперь этот обряд можно увидеть только в Гоа… Больше нигде…

      Она хотела бы убежать отсюда, зарыться в гостиничном номере под простыню, заткнуть уши и уснуть. А утром убедиться, что это был жуткий сон.

      – Это ведь сон?.. Правда?..

      – Вся наша жизнь – сон… – откликнулся Гор. – Необходимо очнуться от иллюзий… прозреть…

      Он сунул ей в руку