Кремль 2222. Измайловский парк. Сергей Слюсаренко

грубым льняным полотенцем и, облачившись в черную рясу с глубоким капюшоном, удалился в свою келью. Там, опять же не изменяя строгому правилу, Дьяк стал изучать донесения, которые заранее сложил на столе из струганной березы его секретарь, подьячий Вавила. На третьей странице Макарий отложил документы и позвонил в маленький бронзовый колокольчик. Вавила явился немедленно и застыл в молчаливом ожидании.

      – Поясни, – Макарий протянул секретарю тот самый третий лист.

      – Яко глаголит Маре…

      – Сколько раз говорить тебе, не на людях говори светски! Тоже мне, «иже-паки».

      Вавила покорно кивнул и начал заново:

      – Марена сообщил, что шамы, пришедшие с северо-востока, рассказали, что шайны напали на колонию. Христианскую.

      – Шайны никогда не воевали с нашими. Грабили? Зачем нападать? Они же торговцы. – Дьяк в смятении отбросил бумаги. – И торговцами всегда были. Это основа устоев мира. Не может вол стать скаковым фенакодусом. А если кто-то его так попользует, ничего хорошего не получится. Ты уверен в этих сведениях?

      – Это-то и непонятно. Шамы говорят, там поселение было мирное, пахари, и грабить особо нечего.

      – Надо послать разведку, – заключил Дьяк. – Никогда не верил этим безбожникам шамам. Дьявольское отродье.

      – Марену с его дюжиной? – поспешил предположить секретарь.

      – Марена воин известный. Он всех сначала изрубит, а потом разбираться будет. Да и всегда перед походом шум поднимает. Не может он без этого, кураж так набирает. А тут дело деликатное. Следопыты нужны. Воевать с шайнами за куполом смысла нет. – Макарий встал, и, спрятав ладони в рукава рясы, медленно прошелся по своей келье.

      – Остронега? – предложил Вавила.

      – Зови, – кивнул Дьяк. – С языка снял.

      Остронег, высокий худой человек, возник в келье, как тень. Дьяк, склонив голову над бумагами, не услышал ни привычного скрипа двери, ни шороха длинной одежды вошедшего. Одет Остронег был не так, как Макарий или Вавила. Длинный полотняный плащ скрывал атлетическую фигуру. Окладистая борода делала открытое лицо благородным и спокойным. Узкая кожаная полоска скрепляла светлые длинные волосы. Под плащом явно угадывался меч, хотя с оружием к Тайному Дьяку входить было строжайше запрещено. В руках Остронег держал шапку из белки-кидалы с длинным пушистым хвостом. Мех этого зверя, с золотым отливом, ценился выше соболя или давно исчезнувшего песца.

      – Хорошо, скоро явился. – Дьяк жестом предложил сесть на лавку напротив. – Дело есть.

      – Готов я, – смиренно ответил Остронег.

      – Что-то быстро соглашаешься, а не знаешь, зачем звал.

      – Я никогда наобум Лазаря не прихожу… Знать все должен заранее.

      – Вавила поторопился? – сердито спросил Макарий. – Что-то в Москве я стал последний все узнавать, пора порядок наводить.

      – Я и без Вавилы понимаю, что к чему, – упрямо повторил Остронег. – И про доклады все знаю. И знаю, зачем тебе понадобился. А про то, что шайны с катушек слетели, давно слыхал. Сволочь