Добрый друг Декстер. Джефф Линдсей

Она сообщила в полицию.

      Пожилая женщина отвернулась, и все то, что еще оставалось в ее желудке, вылилось на землю.

      – А что это за собака? – приняв еще более суровый вид, спросила Дебора.

      Коронел издал какой-то лающий звук – нечто среднее между смехом и отрыжкой. Ничего членораздельного он так и не произнес.

      Деборе это показалось явным перебором, и я не склонен был ее винить.

      – Что, дьявол вас всех побери, здесь происходит?! – гаркнула она.

      Коронел наконец поднял голову и посмотрел на нас. Его лицо было похоже на неподвижную маску.

      – Взгляните сами, – проговорил он ровным, без всякого выражения тоном и отвернулся.

      Дебора намеревалась что-то сказать, но передумала. Вместо этого она посмотрела на меня и пожала плечами.

      – Что ж, мы действительно можем взглянуть, – произнес я, надеясь, что ничем не выдал своего нетерпения.

      На самом деле мне очень хотелось посмотреть на то, что вызвало у закаленных копов Майами столь необычную реакцию. Сержант Доакс мог с успехом лишить меня возможности вершить дела, но он был не в силах помешать мне наслаждаться творчеством других мастеров. В конце концов, моя работа включает в себя и осмотр трупов, а от своего труда каждый должен получать удовольствие. Разве не так?

      Дебора же, напротив, демонстрировала столь несвойственную для нее нерешительность. Она обернулась и посмотрела на машину, в которой все еще сидел коп, спрятав лицо в ладонях. Затем Деб перевела взгляд на Коронела и пожилую женщину, а после уставилась на входную дверь маленького дома. Выдержав паузу, она набрала полную грудь воздуха, резко выдохнула и произнесла:

      – Ладно. Пойдем взглянем.

      Дебора не сдвинулась с места, и я, проскользнув мимо нее, толчком распахнул дверь.

      В гостиной маленького дома царил сумрак – жалюзи опущены, а шторы задернуты. В ней стояло лишь одно кресло, которое, судя по его виду, было приобретено у старьевщика. На кресле чехол – такой грязный, что установить его первоначальный цвет невозможно. Кресло находилось перед складным фанерным столом со стоящим на нем маленьким телевизором. Больше в комнате ничего не было. Из-под двери на противоположной от входа стене пробивалась полоска света и доносился вой в стиле йодль. Я направился в глубину дома.

      Животные меня не любят, и это доказывает, что они гораздо умнее, чем мы думаем. Они, похоже, чувствуют, что я собой представляю, и выражают свое неодобрение. Порой это делается в демонстративной форме. Поэтому я не очень жаждал свидания с собакой, настроение которой было уже испорчено. Но я все же осторожно шагнул через порог, произнеся с надеждой в голосе:

      – Собачка… Хорошая…

      Судя по вою, мне предстояла встреча не с хорошей собачкой, а с питбулем, мозги которого сдвинулись под воздействием бешенства. Но я всегда стараюсь делать хорошую мину при плохой игре, будь это даже рандеву с одним из наших четвероногих друзей. В общем, я приблизился к двери, изобразив на физиономии бесконечную доброту и беспредельную