Ворону не к лицу кимоно. Тисато Абэ

в поте лица зарабатывающего себе на жизнь, презрительно называют «конем». Это не очень хорошее слово, и люди благородные избегают им пользоваться.

      – По-моему, ты на что-то намекаешь. Впрочем, мне все равно. – Хамаю с усмешкой снова повернулась к Асэби. – Но если ты и этого не знаешь, значит, ты совсем наивная простушка.

      – Я никогда не покидала моих покоев в Восточном доме.

      Вытаращив глаза, Хамаю оторвалась от перил.

      – У меня всегда было слабое здоровье… С мужчинами тоже почти не общалась. Да и с нынешним представлением ко двору все решилось так внезапно.

      – Что за глупости! Ты, наверное, шутишь.

      – Я говорю правду.

      Укоги, которой, видимо, не понравилась реакция Хамаю, холодно заметила:

      – Госпожу с детства растили так, чтобы она не подвергалась воздействию открытого воздуха. Она выходила только в основную усадьбу или в ближайшие горы, чтобы полюбоваться сакурой.

      Хамаю в замешательстве коснулась лба рукой:

      – То есть из всех людей вы решили представить ко двору девушку, которая даже не получила образования?! Ничего более абсурдного не слышала. На что только рассчитывает твой отец?!

      Асэби, вспомнив отца и его «возвращайся скорее», серьезно ответила:

      – Думаю, ни на что.

      Она сказала это совершенно искренне, но Хамаю не обратила на это внимания.

      – Слышала я, что в Восточном доме живут коварные хитрецы. Наверное, это какой-то глубокий замысел. Возможно, собираются поставить на другого фаворита.

      Асэби переспросила, что такое «фаворит», и Хамаю многозначительно сказала:

      – Я говорю про старшего сына дома Сокэ. Ты и этого не знаешь? Сын нынешнего правителя – второй сын, к тому же побочный. У Госпожи в лиловом был родной сын, но его заставили отречься.

      – Несмотря на то, что он старший сын официальной супруги?

      – Да. Я слышала, так принято издавна. Ведь говорят, что этот молодой господин – Истинный Золотой Ворон.

      Истинный. Эти слова странным образом задели Асэби, и она умолкла. Хамаю же продолжала болтать, ничего не замечая:

      – Госпожа в лиловом – из Южного дома. И недовольные тем, что власть сосредоточилась у нас, отстранили ее от трона наследника. Сейчас-то все успокоилось, но многие до сих пор втайне верны прежнему наследнику. Говорят, что нынешний – незрелый дурачок.

      – Так уезжай отсюда поскорее! Здесь тебя никто не будет удерживать!

      Асэби вздрогнула от внезапно прозвучавшего звонкого голоса.

      – Э-э… вы госпожа Масухо-но-сусуки?

      – И тебе здравствовать, Асэби. Попалась этой злодейке? Мои соболезнования. – Улыбаясь только губами, Масухо-но-сусуки злобно посмотрела на Хамаю.

      – И как это тебе удается говорить столько гадостей о том, кто, возможно, станет твоим супругом? Если ты так его ненавидишь, не надо было приезжать во дворец.

      Хамаю дерзко рассмеялась:

      – Глупая! Разве я сказала, что ненавижу его? Пусть он дурачок, но я его люблю.

      – А может быть, ты любишь его положение?

      – Да